Вайнахская мифология
Боги природы
Поминальный ужин назывался «хето« и сопровождался молитвой. Хозяин дома просил Эштра о благополучии для умерших.
Боги покровители
Персонажи Нартского эпоса
Лесные духи
Духи озёр
Горные духи
Алла — Белла — горный дух. Бельлас — главный вещий из числа горных духов.
По сказанию «Черкес Иса и чеченец Иса», два друга (черкес и чеченец) заночевали в горной пещере. Чеченец Иса услышал в пещере разговор горных духов. Алла — Белла звал Бельласа на поминки, но тот отказался, сославшись на то, что в его пещере гости и рассказал Алла — Белле о том, что они едут за невестой.
Когда друзья во второй раз заночевали в пещере, Бельлас предсказал, что в брачную ночь черкеса и его жену ужалит змея. А тот, кто услышит это предсказание и передаст другому — превратится в камень.
Чеченец охранял покои женившегося друга, но этим вызвал подозрения у черкеса и ему пришлось рассказать о подслушанном разговоре духов. Черкес Иса пошёл в пещеру духов и те подсказали ему как оживить друга. Для этого потребовалось прикосновение птицы — ласточки, которая находилась в голове у сына черкеса. Он нашёл его и рассказал всю историю.
Сын согласился пожертвовать своей жизнью ради спасения друга отца. Когда чеченец снова стал прежним, то первым делом попросил принести ему птицу — ласточку. С помощью птицы и дуновения он оживил сына черкеса
Древние храмы и святилища Ингушетии
- «Тхаба-Ерды» IX – X век.
- «Мятер-Дэла» (трон богов) VI – VII век.
- «Мят-Сели» IV – VIII век.
- «Сусон-Дэла» (покровитель благородных женщин) XV – XVI век.
- «Альба-Ерды» V – XIII век.
- «Таргим» XI – XII век.
- «Дик-Села» окрестности селения Духьар-Гашта VI – VIII век.
- «Сампай-Цув» Джейрах IX – XI век.
- Техка-Моттиг IX – XI век.
- Амгот-Ерды.
- Молдз-Ерды селение Ольгети IX – XI век.
- «Важагат» VIII – X век.
- «Малад-Йерда» селение Ляжги VIII – X век.
- «Морч-Села» селение Моржчие.
- «Гал-Ерда» селение Шоан VIII – XI век.
- «Макхала» селение Шоани VIII – XI век.
- «Балам-Ерда» VIII – XI век.
- «Итаз-Ерда» селение Ольгети.
- «Дзарака-Дэда» селение Хули X – XI век.
- «Йерпатие» VIII – XI век.
- «ЦIувге» VIII – XI век.
- Храм-святилище «Маго-Йерды» урочище Магате.
- «Ткъамаш-Ерда» cеление Салги XIII – XIV век.
- «Селашатс» Столпообразное святилище селение Лялах VIII – X век.
- «Цулгате» селение Хули, VIII – X век.
- «Ма-Ерда» VIII – X век.
- «Ауш-Села» святилище на левом берегу Ассы.
- «Кулой-лом» – на вершине «Кулой-лоам».
- «Ангенты».
- «Селяште» селение Йовлий VIII — X век.
- «Йердиче» VIII – X век.
- «ЦIей-Кхера» — Священный камень у селения Пялинг.
- «Сел-Кхера» — Священный камень у селения Гул.
- «Ердиче» — Святилище у селения Гул, XII — XIV век.
- «Ерда-Корта» — селение Нелх, XII — XIV век.
- «Сиелинг»- селение Ний, VIII — X век.
- «Дялите» (трон Бога) — селение Карт, XIV век.
- «Фаллический памятник» — селение Коли.
- «Мяж-Ерды» — Святилище селение Мяшхи.
- «Зодцах-Ерда» — селение Хули.
- «Тамыж-Ерда» — в окрестностях селения Хули.
- Храм «Гурмте».
- Храм «Тушоли».
- Храм «Коазой».
- Храм «Тумги».
Наиболее подробно ознакомиться с расположением Святилищ и Храмов можно на сайте: Открытый Кавказ .
Тамыж — Ерда
Появление божества животноводства Тамыж — Ерда в пантеоне является одним из проявлений священных моментов в истории религии ингушей.
Казбык (сын Кази) Хабиев — Буржаев, столетний собеседник Башира Далгата, рассказал, что тамыж означает «крыло», а теоним Тамыж — ерда следует понимать как «крылатый дух». Старики — ингуши поведали также Чаху Ахриеву, что Тамыж — Ерда жил сначала на горе Арштхой со своим братом Амгали — Ерда, покровителем горных озёр, но затем он переместился на Будур — Лам и поселился недалеко от аула Хули Хамхинского общества, где находится его святилище — Элгыц в форме пещеры.
Это святилище было почитаемо ингушами — горцами ещё в 1891 году, во время пребывания Башира Далгата в горах Ингушетии. Там же, на горе Будур — Лам, в честь Тамыж — Ерды был выстроен ещё и каменный храм — Эпгыц, в котором хранились три креста, воспоминание о христианском прошлом народа.
Святилище — пещера Тамыж — Ерды, находящееся к востоку «от входа на большую долину ингушей, носящую имя Шалка», было обследовано Жюлем Клапротом во время его путешествия на Кавказ. Он пишет, что «посреди отвесной скалы виднеется пещера с железным крестом.
В июне месяце к нему стекаются со всех сторон на паломничество. Около скалы можно также наблюдать следы прежних жилищ». Во время своего чудесного явления Тамыж — Ерда открыл это место пастуху Борцу и велел ежегодно подниматься сюда для чествования своего культа.
Праздник в честь Тамыж — Ерды, которого он называет «Тамаж — Ерда», был детально описан Чахом Ахриевым в его статье «Ингушские праздники».
Тамыж — Ерда может предстать в облике человека очень маленького роста, сидящего на маленькой лошади размером с козлёнка. Однако, если он рассердится на кого — нибудь, то рост его может увеличиться в пятнадцать раз, а лошадь становится большой, как башня.
Горцы верят, что Тамыж — Ерда часто путешествует по чужим странам. Если во время подъёма к его святилищу — пещере никто не вошёл в транс, то это означало, что божество находится в путешествии, выражая тем самым своё недовольство людям.
Число приступов, случающихся у паломников, было пропорционально вниманию к ним божества, чем больше их было, тем больше можно было рассчитывать на хороший приплод скота и обильный урожай. Хотя сам транс считался наказанием для человека, он свидетельствовал о том, что Тамыж — Ерда был дома и что он следил за благополучием своего народа.
Ежегодно в период сенокоса, день спустя после чествования его «брата» Амгали — Ерда, по всей Ингушетии происходили празднества в честь Тамыж — Ерды. Ж. Клапрот и Г. Вертепов датировали их между 10 — м и 14 — м июня. Чах Ахриев и другие исследователи — июлем месяцем. Ингуши чётко выполняли указанный божеством маршрут и распорядок. Праздником руководил жрец из рода Борца.
Тамыж — Ерда предписывал поклоняться ему всю ночь и покинуть святилище до восхода солнца. Чах Ахриев пишет, что, как только паломники добираются до места первой стоянки, указанной божеством, они сначала зажигают свечи, расставляют их на настил из камней с вмонтированным в него железным крестом, и затем только трапезничают. Поужинав, паломники устраивают веселье с танцами, а затем готовятся к трудному подъёму к святилищу Тамыж — Ерды, где они должны провести священную ночь.
Жрец выступает вперёд и объявляет торжественным голосом, что все должны обязательно соблюдать обычай, унаследованный от предков. Согласно ему, подниматься к святилищу следует строго по паре. Сначала идёт мужчина, а за ним девушка. Люди следуют вереницей один за другим молча, сосредоточенно думая каждый о своём, как было рекомендовано Тамыж — Ердой.
Когда люди поднялись на определённое расстояние, продолжает очевидец, одна из женщин входит в транс. Её бьют конвульсии, губы синеют, она скрежещет зубами, кулаки её крепко сжимаются, и всё тело покрывается потом. Несколько минут она не произносит ни звука. Когда окружившие её паломники начинают настойчиво спрашивать о том, что сказал ей Тамыж — Ерда, она обращается к божеству с мольбой пощадить её. Вскоре приступ отпускает женщину.
Жрец совершает молитвенный обряд очищения, взяв предварительно с «виновницы» слово, что на будущий год она не позволит себе «осквернить» кушанья и напитки, приготовленные в честь Тамыж — Ерды. После обряда он назначает ей «штраф» — приготовить в следующий праздник лишний котёл араки и принести в жертву лишнего барашка.
Ингуши убеждены, говорит Чах Ахриев, что припадки являются следствием контактов с Тамыж — Ердой. Если это не так, то тогда почему, говорят они, женщина пришла в себя сразу после молитвы жреца и притом без всяких последствий для здоровья, хотя она ударялась головой о камни. Горцы видят вмешательство божественной силы и в том, что корзина, упавшая с её плеч, не покатилась вниз по крутому склону горы, как любой другой предмет, а осталась стоять на месте.
К девяти часам вечера паломники добираются до вершины горы, где расположено святилище Тамыж — Еерды. Потомки Борца поднимаются туда обычно первыми. Они встречают вновь пришедших гимнами в честь божества. Собравшись вместе, обе группы паломников чествуют своего покровителя песнями и танцами всю ночь.
При этом, помня о требовании Тамыж — Ерды, они воздерживаются от еды и питья. Однако, это правило не всегда соблюдается из — за ночной свежести, особенно ощутимой на вершине горы. Перед рассветом, до исчезновения утренней звезды, все направляются к святилищу с дарами для божества, называемыми текум, в которые входят лучшие блюда, приготовленные специально для этого праздника. Среди них обязательно присутствуют ритуальные треугольные пироги боджолг или «козлиный (бодж) пирог (олг)». Третья часть блюд делится среди потомков Борца.
В пещере Тамыж — Ерды хранятся белые священные знамёна — ныч, приносимые обычно теми, кто впервые приходит к нему на поклонение. Здесь же разложены обычные подношения ингушей своим многочисленным богам: пули, пики, самострелы, а также оленьи рога. Один из потомков Борца обращает внимание присутствующих на лежащий здесь же магический стакан — реликвию, оставшуюся от их святого предка. По количеству жидкости, находящейся в нём, определяют, каковыми будут предстоящие урожаи.
Всё в этом священном месте напоминает о божественном присутствии. Даже медные кольца, приделанные к скале для облегчения подъёма в пещеру по крутым ступеням, кажутся ингушам появившимися не без божественного вмешательства.
Выполнив ритуалы до восхода солнца, паломники покидают святилище и собираются ниже по склону, как велел Тамыж — Ерда. Старики из рода Борца отделяются от всех и образуют круг. Исполнив троекратно священный гимн в честь божества, они разбегаются, выкрикивая магические слова ар дац, дер дац и кидая одновременно в толпу куски мха. Считается, что, если бездетная женщина сумела поймать мох, то она непременно испытает в будущем счастье материнства. Этим ритуалом заканчивается праздник в честь Тамыж — Ерды.
Этимология имени Тамыж — Ерды и его происхождение неизвестны. Большинство исследователей переводят его имя, следуя за Казбычем Хабиевым — Буржаевым, собеседником Башира Далгата, как «крылатый», по аналогии со словом ткъам / ткъамыж («крыло / крылья»). Для П. Головинского, исследователя XIX века, этот теоним является альтерацией имени святого Тимофея. Ибрагим Дахкильгов предлагает, ввиду чудесного явления Тамыж — Ерды, перевести его имя как «удивительный, чудесный» с адекватным произношением: тамыш, «чудо».
Данная идея подтверждается и другими обстоятельствами. Обычно во время религиозных праздников ингуши ждали восхождение солнца, чтобы встретить его с молитвой и гимнами.
Чах Ахриев пишет, что, «по существующему верованию, нельзя оставаться в пещере до проникновения туда солнечного луча, поэтому жертвоприносители спешат исполнить все обряды, пока солнечные лучи ещё не показались в священном месте». Тем самым Тамыж — Ерда намекал на то, что он был связан с темнотой ночи, со звёздным небом и с потусторонним миром. Этот древнейший мотив является уникальным и не встречается у других народов Кавказа.
Ингуши — горцы почитали его до конца XIX века.
Пословицы и поговорки вайнахов
С деньгами и ничтожество мнит себя величиною, но стать ею ему не дано. Сев на стог, князем не станешь.
Кто против народа идет, того и бог Дяла не любит.
Солнце выглянет — луна исчезает; выглянет луна — исчезает звезда.
Когда человека похвалят на толщину иголки, он заметно портится.
Есть ли такой мужчина, который себя князем не считает?
Смерти бояться — героем не стать.
Пьяный, что корова на льду.
Не бойся смерти (она неизбежна), а бойся бедности.
Можно отдавать замуж за того, кто при жизни имеет место в башне, а после смерти — долю в родовом склепе.
Кто дает жизнь, тот дает и смерть.
Как жил, так и умрешь.
Кому ты люб, тот смотрит тебе в лицо, кому нет — под ноги.
“Если умрет, то я с ним справлюсь”, — говаривал трус.
Красивее лица пришедшего гостя может быть лишь спина гостя уходящего.
За старшим (как ответчиком за деяния младших) числится девять случаев кровной мести.
Плохое слово волчьей рысью бежит.
Не разбивай сердце девушки, не имеющей брата; не огорчай девушку, не имеющую матери.
Отец без потомка — надломившееся дерево; девушка без брата — сокол без крыла; сокола без крыла изловить легко, надломившееся дерево свалить просто.
Чесоточные лошади любят кучковаться.
Если выехал в дальний путь, не торопи коня.
Лошадь сдерживают уздечкой, а жену — уважением к себе.
Прежде чем покупать коня, купи седло.
Не верь коню и женщине.
Осенний ветер принес три вреда, весенний — три добра.
Осень сыта, а весна голодна.
Совершая ошибки, человек совершенствуется.
Если ты знаешь ингушский язык (и обычай), уживешься с любыми людьми.
По этике и благородству ингуша никому не обойти.
С человеком Камбелеевка играет, Фартанга купает, Арамхи сбивает, Терек уносит, а Асса губит.
Съела лиса журавлят и сказала: “Раз мы друзья, что за разница, твои ли, мои ли детеныши пропали!”
Умрет отец — с сердца упадет цветок, умрет мать — упадут два цветка.
Еда — пища для тела, сон — пища для души.
Бревно, которое не смог расколоть железный топор, расколол деревянный клин.
Отец приговаривал: “Пусть живет мой сын!” Сын же говорил: “Пусть умрет мой отец!”
Лошадь, которую расхваливал хозяин, проиграла на скачках.
Лучше иметь отца — хоть из дерева; лучше иметь мать — хоть из войлока.
Добро идет, словно ленивый осел, зло несется скакуном.
Сердце мачехи покрыто не тающим льдом.
Отцова сестра что соль, сестра матери — мед.
С маслом съешь и “ишачий сыр” (одна из пород большого гриба).
Посмотреть на внешность — бык, посмотреть в душу — овца.
Мужественный человек жалостлив, трусливый человек — жесток.
Все хорошее и плохое идет из дома.
Спросили: “Кто хороший?” Ответили: “Тот, кто мне хорошее делает”.
Позор смывается полной победой справедливости.
Хороший конь не дает себя стегать плетью.
Сытость это, когда, еще остается недоеденная пища.
Конь, долго простоявший в конюшне, стал колченогим.
Уши глохнут от болтливого языка.
Болтливый и смешливый мужчина кажется женоподобным.
Болтливый человек похож на брехливого пса.
У матери, имеющей много дочерей, костный мозг почернел.
Много — и кабанов в лесу, и ворон в небе.
Сближаются с тем, кто сам идет на сближение.
У тебя не будет ни родственников, ни друзей, если ты будешь выискивать их недостатки.
Не верь плачущей жене.
Когда корова телится, у быка спина не болит.
Кто живет среди овец — глупеет, а кто среди людей — умнеет.
Если посчитать и женоподобных мужчин, то женщин больше.
Вдовушка во сне видит двух мужей: умершего и будущего.
Сына вдовы узнают по болтливости.
Щенок ко всем ластится, а вырастет — только к хозяину.
Подающему на похоронах кажется, что много дал, а получившему — что мало получил.
Наблюдай — увидишь, ищи — найдешь.
Трусливого собака сразу узнает.
Шапку срывают только с трусливого.
Никто не видел глаз муравья, ног змеи и подаяния муллы.
По глазам узнается похотливый человек.
“Я бы съела быка, — сказала кошка, — да боюсь его рогами подавиться”.
Пахота начинается с песни.
Женские языки, что пушки.
Тронутая инеем тыква бывает слаще.
“Если пожелать, и козу можно сделать безрогой”, — сказал хозяин, и палкой сшиб рога козы.
Сестра сердцем жалостлива к брату, а сердце брата тянется в лес.
Береги язык от сплетен, а руки от воровства.
Как после непогоды устанавливается ясный день, так и за горем следует счастье.
Спина, которая согнулась у матери после выдачи дочери замуж, выпрямилась, когда сын женился.
Дочери ищи сытное место (замужем), сыну ищи невесту из хорошего рода.
Повезет — не возгордись, не повезет — не переживай.
Честь и благородство надо оберегать, словно яйцо в руке.
Коршун нес в когтях куропатку, а она кричала: “Я за него замуж выхожу!”
Легко наполнить живот, трудно насытить глаза.
У кого сад зарос сорняком, тот в лесу кизил собирал.
Пошла я навестить родителей, имея с горсточку горя, вернулась оттуда с целой охапкой.
Покажи свое мужество, побадавшись с бараном.
Хочешь узнать цену кого-то из мужчин — спроси о нем у женщины (жены).
Лишь бы было, из чего сшить рубаху, а из чего сделать воротник, у нас найдется.
Про гордеца говорят: “И там, где легкие, у него тоже сердце”.
Лучше свою голову держи в поле, чем у поля вешать лошадиный череп от сглаза.
Если вода перекатилась через три камня, значит, она очистилась.
Бывает, раз в три года приходит голод, а раз в семь лет — зараза.
Глаз, местным судом объявленный незрячим, оказался видящим.
У людей, живущих на камнях, сердца бывают завистливыми.
Не имеет сына тот, у кого нет хотя бы трех сыновей.
Стремившийся (свершить кровную месть) достиг своего, избегавшего (возмездия) убили.
Твердящий “успею” никогда не успевает.
Тянись к людям, как к очагу, но помни; слишком близко — обожжешься, слишком далеко – замерзнешь.
У домашнего очага ты горе, а при народе ты посмешище.
Постаревший барс становится собакой.
Не познав вкуса горького, не узнаешь вкуса сладкого.
Старое — похвали, молодое — купи.
Бедного и воры не любят.
Бедного не любят ни в семье, ни в народе.
Голод и бедность — временная непогода; мужество и смелость — несокрушимый Казбек (гора Боашлом).
Бедняк усы смазывал курдюком (чтобы посчитали его богатым).
Лишь обеднев, узнаешь, кто был твоим истинным другом.
Сколько ни тверди: “Я мужчина” — мужчиной не станешь.
Если метнется настоящий мужчина, он даже сквозь скалу пролетит.
Мужчина находится во власти своего языка.
Мужественному всегда достойные дела достаются, а женоподобному достаются проклятия.
Мужчине не приличествует болтать и сплетничать.
Мужчине — оружие, меч, кинжал; женщине — наперсток, игла, нитки.
Слово настоящего мужчины из стали выковано.
Цена мужчины зависит от него самого.
По одежде мужчины можно узнать, что у него за жена.
Мужское слово должно быть весомым (твердым).
Молодому нужна невеста, а старику — кровать.
Того, кто сунулся в берлогу, не осмотревшись, медведь разорвал.
Лишь ублюдок может ткнуть кинжалом (позорное действие).
Вор на вора не доносит.
Непогода с севера — жена, у которой умер муж, — слегка всплакнет и успокоится; непогода с юга — сестра, у которой умер брат, — не успокоится, пока не выплачется.
Мастерство вора — не мастерство, ловкость вора — не ловкость.
Вор вора узнает.
Крыша для вора — синее небо; постель его — черная земля; подушка ему — локоть под головой; одеяло — быстрый ветер; награда ему — проклятие людское.
Пес не забывает то, что он щенком выучил.
Частенько повторяя “чуточку подвинься”, человека в пропасть столкнули.
Кто не знает цену малому, тот не сможет оценить большое.
Свечу зажигают до наступления темноты.
Трава, выросшая в яме, не похожа на другую траву.
Говорить там, где тебя никто не слушает, все равно, что играть на флейте среди могил.
Молчавший в выигрыше перед говорящим.
Ребро, вынесшее тяготы, гнется, но не ломается.
Мехи раздувают огонь; ученье развивает ум.
Как осел не станет скакуном, так и холоп не станет князем.
Невозможно свалить высокую гору, как невозможно оболгать правду.
Высокому дереву нужны глубокие корни, а человеку — большая родня.
Не хватай за бороду ее хозяина, схватив же, не отпускай.
Когда в землю ударит огненная головешка бога грозы Селы, земля начинает парить.
Если кого шепотом похвалить, то он заметно зазнается.
Трудно одолеть гору, а одолеешь — легко.
Шагнул, куда не надо, и оказался в грязи.
Низкорослый человек мнителен, высокий — неуклюж.
Ленивый становится шустрым, когда сядет обедать.
Глаз, выколотый всем миром, остался не отомщенным.
Голодный волк ел лед на горных вершинах.
Мать сына вскармливает, отец делает из него мужчину.
Не выдать замуж дочь, которую хвалит мать, не сбыть и коня, которого хвалит хозяин.
У достойных людей даже пес лает свысока.
Не закидывай веревку на шею других, не то она может сдавить твою шею.
К тому, что сделано другими, относятся легко, то, что делают сами, ценят высоко.
Если людская молва утверждает, что мужчина беременный, значит, так оно и есть.
Когда люди шерсть стирали, лисица хвост полоскала.
Плохая курица яйца носит соседям, а по нужде ходит дома.
Выросший среди людей перехитрил выросшего среди овец.
У коня, которого одалживают, вся спина язвами покрывается.
Чужое богатство кажется огромным.
Если ты не заставишь себя уважать, никто уважать тебя не станет.
Кто других считает хуже себя, тот сам становится ниже их.
Будешь людям говорить “бук!” (возглас чванливости), они заставят тебя произнести “квак” (звукоподражание кваканию лягушки).
Если будешь говорить гадости о других, то никто о тебе доброго слова не замолвит.
Берегись человека, оговаривающего других.
Человек без людей, — что сокол без крыла.
Если хочешь поссориться с людьми, дай им в долг.
Бывалый с людьми переспорит начитанного.
Горе, пережитое вместе с народом, — не горе.
Хорошая жена должна быть такой: ее гонят в дверь, а она возвращается в окно.
В дороге нужен товарищ — хотя бы палка в руке.
Подковы коня проверяют не тогда, когда уже находятся в пути.
Легко попасть на язык сплетников, но нелегко очиститься от сплетен.
Сплетня, пошедшая по кругу, стала правдой.
Не познавшему тяжесть чужого кулака, свой кулак казался кувалдой.
Севший считать чужое богатство не закончил счет, потому что в лампе керосин закончился.
Кто не боялся вреда от людей, тот не достиг благополучия.
Кто не сочувствовал чужому горю, остался один на один со своим.
Упаси нас бог от людей, которые чужую удачу воспринимают как свое поражение.
Кто не остерегался сплетен, тот ходил оклеветанным.
Кто хотел греться у чужого очага, замерз.
Своя дружина надежнее чужой башни.
Лучше быть рабом на родной земле, чем князем на чужбине.
Прежде чем кого-то схватить за бороду, побрейся.
Сам чести лишается тот, кто стремится обесчестить других.
На одном поле не уживаются крапива и кукуруза.
Лгун учится ложной клятве, вор же ищет лжесвидетеля.
Бесполезно в яйце искать волос.
Не умеющий играть на гармошке твердит, что гармонь плоха.
Танцуй, следуя гармошке, пой, следуя мелодии.
Не завидуй богатству, завидуй уму.
Человек на месте, когда он среди равных себе.
Женишься или не женишься — в любом случае будешь раскаиваться.
Напугай человека, и он станет хорошим.
Цену человека люди знают.
И в небеса, и в морские глубины проникнет человек, но он не сможет проникнуть в человеческое сердце.
Человек рождается для будущей смерти.
Человеческий глаз насытит лишь земля могильная.
Жизнь человека — не более мига движения глазного века.
Собака различает труса и храбреца.
Красота человека — хороший характер.
Каков человек, таковы и его друзья.
Плохое слово, сказанное о ком-нибудь, непременно дойдет до него.
От добрых дел хоть след да останется.
Человек обязан оберегать две вещи: свою душу и свою честь.
Мой дом — святилище.
Вечером плакавший утром смеялся.
“Я иду, убив сделавшего мне доброе дело”, — хвастался человек черной души.
Проклятие в первую очередь настигает того, кто его произнес.
Пропащий тот (козел), кто женщину убьет.
Головешка (молния) бога Селы величиною с просяное зерно, но валит огромное дерево.
И жена должна быть слегка кокеткой.
Жена хороша молодая, а друг — давний.
Домосед и жене надоедает.
Против жены — храбрый лев, против мужчин — трусливый барашек.
Жена (женщина) и черта одолела, и дракона прогнала (из сказок).
Того, кто не по праву занял почетное место, с позором отправили на свое (не почетное) место.
Быстрая река берега разрушает.
Голова кружится у того, кто быстро восходит на гору.
Поспешишь — пожалеешь, промедлишь — тоже пожалеешь.
В спешке сделанное — горем обернулось.
У поспешившего плотника стул на двух ножках оказался.
Даже если бы с небес дождем сыпалось золото, все равно были бы бедные люди.
Если ты жил в почете, то в почете же и скончаешься.
Несчастным становится якающий гордец.
Сон одолевает даже того, кто считает себя самым сильным мужчиной.
Того, кто “якает”, того люди “тыкают”.
Не верь тому, то чрезмерно хвалят.
Со скупцом не водись, потому что он продаст тебя за пару медных грошей.
То, что не было прощено при примирении, простили при ссоре.
Начало портиться (дело) — так пусть уж портится до конца.
Если двойники-духи сговорятся, то свадебный договор состоится.
Надежность во всем — лицо человека.
Опасен тот, кому нельзя доверять.
Чем зря вытаскивать кинжал из ножен, лучше сжать кулак, который пойдет в дело.
Кто потерял вкус соли, тот забыл вкус воды.
Хлеб да соль укрепляют родство.
Не страшись угроз и не обманись лестью.
Нательная рубашка ближе верхней одежды.
Без гармошки песня не поется, без прихлопа не танцуется.
Не отправляйся в путь, не обдумав предстоящее.
Необдуманный поступок влечет за собою беду.
Не подумав, не говори, а сказав, не отступай.
Хочешь, чтобы ишак пошел в гору, — тяни его под гору.
Овцу стричь можно много раз, но освежевать — лишь раз.
Кто стремился попасть на морское дно, на дне и остался.
Спросили: “Что случилось?”, — и плохая жена ответила: “Да ничего особенного, это несут убитого моего мужа”.
Грозивший, что он сделает что-то страшное, необычное, — ничего не сделал.
Хозяин в своем доме — князь.
Хозяин даже кашу варить не собирался, а гость уже мечтал о мясе с галушками.
Сила народная — бездонное озеро.
Солнце сожгло слишком рано распустившийся цветок.
Не вовремя кукарекавший петух угодил в котел.
Дуплистое дерево легко ветер валит.
Неправедное слово, хоть очищай его в молоке, все равно останется грязным.
Не лги, правда ведь все равно выйдет наружу.
Врет язык, а достается голове.
Ложь — растаявший снег, правда — монолитный камень.
Не верь тому, что услышал; верь тому, что видел.
Болезнь, которую лелеяли, стала капризничать.
Поешь — спать тянет; поспишь — есть охота — ох, как трудно жить.
Мудрый тот, кто слушает людей.
Умнее стал тот, кто вращался среди бывалых людей.
Каждый день добавляет частицу ума.
Каждый мастер свою работу лучше знает.
Если люди узнают про твои слабости, тебя съедят.
Просящий надоел, дающий любим.
Богачу говорили: “Счастливчик, ты даже лапшу с хлебом ешь”.
Любишь просить — умей и давать.
К счастью птичек, кошка сотворена бескрылой.
Прежде чем судить о людях, загляни в свою душу (в свое сердце).
Не будь дома гостем, а в гостях хозяином.
Если ты не батрачишь на себя, ты не будешь княжить над другими.
Если позволишь выдернуть волосок с головы, то потом и головы лишишься.
Не говори людям того, чего сам не хотел бы услышать.
Не перекладывай на других то, что можешь сделать сам.
Став богатым — не возгордись, став бедным — не унижайся.
Не ходи, куда не звали; не засиживайся, пока не попросили.
Свое добро береги, чужое оставь в покое.
Сделали тебе добро — говори о нем; сам совершил добрый поступок — молчи о нем.
Не говори всего, что знаешь, но знай все, а чем говоришь.
Впереди идущий — мост для идущего следом.
Спереди посмотреть, похож на мужчину; сзади посмотреть, похож на женщину.
“Некто любит ли меня?” — поинтересовался кто-то, и ему ответили: “Загляни в свое сердце, если ты его любишь, то и ты ему по душе”.
Сливу понюхай, грушу откуси три раза, а яблоко возьми в дорогу.
Умного не сразу узнаешь, а дурака — по первым же его словам.
Умный человек не будет чванливым.
Посчитав себя умным, не становись чванливым; посчитав себя храбрым, не стань горделивым.
Где ум, там и мужество, а где ум да мужество, там и честь.
Умного врага остерегайся один раз, а от недалекого друга — десятки раз.
С умным советуйся, дурака избегай.
Бедный умом бывает “богат” языком.
Высокую башню воздвигай в своей стране.
Жадный хозяин глаз не сводит со рта гостя.
Если ты волк, хватай (налетай), если нет — терпи.
Не садись не на свое место — тебя с него поднимут.
Будучи в гостях, знай свое место.
Благородный человек в гости идет сытым.
Кто сам не бывал в гостях, тот не сумеет толком гостя принять.
Знай: тот, кто сплетничает с тобой о других, с ними сплетничает о тебе.
Кто люб тебе, тому и ты люб.
Если он не причиняет вреда, значит, уже этим приносит пользу.
Кто идет к тебе с доносом, тот и на тебя будет доносить.
Невысказанное слово сделано из золота.
Необразованный — “лесной мужчина”.
Незнающие — пища для знающих.
Кошка не уживается с собакой, собака — с волком, а волк — с человеком.
Лиса сказала: “Самое лучшее увидеть собаку прежде, чем она увидит тебя”.
Передрались волк с медведем за кувшинчик масла, и мне он достался.
Вспыльчивого не бойся, бойся тихони.
Хороший кинжал тот, что лежит в ножнах.
Лучше умереть на своей родине, чем жить на чужбине.
Тайна двух будет известна всем.
И мышь стала кусаться, когда ее стали убивать.
Брат, кузен, свояк… разве не лучше, чем чужак.
Умному везде родина.
Из года в год человек горбится, это земля зовет его к себе.
Засидевшаяся в девках одолела мать чертей.
Если не сможешь ответить за свои слова, — сиди и молчи.
Когда пьешь воду, помяни добром обустроившего родник (вырывшего колодец).
Глупый отец сына хвалит, глупая мать дочь хвалит.
Камень, попавший в голову дурака, разлетелся на двое.
Сказки и легенды ингушей и чеченцев. «О сказках и легендах вайнахов»
Ахмед Орцхоевич Мальсагов
Вайнахи — самоназвание чеченцев и ингушей, которые с незапамятных времен живут в Юго — восточной части Северного Кавказа, занимая северные склоны Кавказского хребта и южную часть Терско — Кумской низменности по правому берегу Терека и на восток до реки Аксай.
Численность чеченцев и ингушей, по переписи 1979 года, составила Девятьсот сорок две тысячи человек (семьсот пятьдесят шесть тысяч чеченцев и сто восемьдесят шесть тысячь ингушей).
По происхождению и духовной культуре родственные, эти народы свободно понимают друг друга; их языки, близкие по лексическому составу, грамматическому строю и фонетике, относятся к Нахской группе кавказских языков.
Древнейшие упоминания о вайнахах встречаются в сочинениях античных авторов —Птоломея, Стдабона, Плиния ; которые называют их по-разному: троглодиты, хамекиты, гаргареи. В «Армянской географии» VII века вайнахов именуют нахчматьянами, кистами, а в «Картлис цховреба» («История Грузии») и в «Жизни картлийских царей» — Дзурдзуками .
Одна из этнических групп позднее выделилась а образовала этнос Нохчий, у русских они получили имя Чеченцев от названия плоскостного села Чечен. Другая этническая группа легла в основу этноса Галгай, известного русским под именем Ингушей от названи села Ангушт. Эти народы жили в пределах своих владений, в основном совпадающих с той территорией, на которой и сейчас живут чеченцы и ингуши.
Судя по одним родовым преданиям первопредком Чеченцев считается Нохчо, ингушей — Галга. В других преданиях говорится о том, что Чеченцы — потомки Ингушей, либо наоборот. Или что Нохчо и Галга родные братья. Общность языков, исторических судеб, культуры позволяет говорить и о едином Чечено — Ингушском фольклоре.
Единство фольклора Вайнахов проявляется не только в тематике, народных идеалах и мировоззрении, но и в системе художественно — изобразительных средств, приемов и стиля, хотя одни произведения могли в большей степени бытовать в одних районах, другие — в иных. Интерес к фольклору Вайнахов был проявлен тогда, когда началось интенсивное изучение истории, этнографии и языков кавказских горцев.
Начало научного изучения народов Северного Кавказа было положено первыми кавказскими экспедициями Российской Академии наук в конце XVIII — начале XIX века. Собиранием, публикацией и исследованием фольклора Вайнахов занимались не только представители передовой части русской интеллигенции, но и образованные Ингуши и Чеченцы.
Произведения устного народного творчества публиковались в таких дореволюционных изданиях, как «Сборник сведении о кавказских горцах», «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», «Сборник сведений о Терской области», журнал «Этнографическое обозрение», газеты «Кавказ», «Терские ведомости». Из — за отсутствия у Вайнахов письменности публикация текстов на языке оригинала была практически невозможна — они печатались лишь в русском переводе.
Среди этих публикаций значительное место занимали легенды, сказки, предания. Первые легендарные и сказочные сюжеты Вайнахов содержатся в статье И. Цискарова «Картина Тушетии», носящей общий этнографический характер, им же опубликовано предание «Лозы любви» и три героико — эпические песни. Много сделал для изучения и публикации фольклора Вайнахов ингушский этнограф Ч. Ахриев.
Он считал, что в устном народном творчество отражается жизнь народа и о характере народа можно судить по его сказкам и преданиям и отчасти по сохранившимся народным обычаям. Ч. Ахриев опубликовал в переводе на русский язык двенадцать нартских сказаний и больше десяти волшебных сказок и преданий. Печатая тексты фольклорных произведений, Ч. Ахриев, как и большинство дореволюционных собирателей фольклора, сопровождает их подробными примечаниями, оставляет многие выражения без перевода или дает их буквальный перевод.
Большинство фольклорных записей Ч. Ахриев осуществил в горной Ингушетии в 1868 – 1870 годах. В ряде случаев он указывает место и время записи, но ничего не говорит о сказителях. В те же самые годы чеченский этнограф У. Лаудаев в работе «Чеченское племя» опубликовал несколько сказаний, преданий, притч и легенд. Его записи представляют ценность как первая фиксация сказок и преданий на территории Чечни. Время и место записей текстов У. Лаудаев не указывал.
Двадцать лет спустя по следам Ч. Ахриева фольклорные тексты записывал ученик В. Миллера Б. К. Далгат. Им собраны предания, легенды, сказки, нартские сказания, многие из которых он использовал в исследовании «Первобытная религии чеченцев» и в работе «Обычное право ингушей и чеченцев». Мифы, легенды и предания, опубликованные в прошлом веке Ч. Ахриевым и В. Далгатом, посвящены таким языческим богам, как Села — бог грома и молнии; его именем названа и радуга «Села ад — «Лук Селы», Елта — покровитель охоты и урожая, Тушоли — божество плодородия; Села Сата — дочь бога грома и молнии. Млечный путь в мифах называется «Местом, по которому Села Сата пронесла солому» для брачной постели с богом неба Хал. Другие мифы и легенды рассказывают о божествах, которым посвящены различные элгацы (святилища): Бейни — Села, Дина — Села и Ауш — Села.
Довольно много сказок, легенд и преданий, иногда подвергавшихся явной стилизации, опубликовал И. Семенов. Им даны зарисовки быта, нравов, исполнителей песен. Многие его записи по сюжетам перекликаются с предыдущими публикациями фольклора Вайнахов.
Известный чеченский просветитель Т. Эльдерханов опубликовал на чеченском языке несколько сказок и преданий, сопроводив их русским подстрочным и литературным переводом. К сожалению, и в записях Т. Эльдерханова отсутствуют паспортные данные о сказителях и место записи. Все тексты, записанные им, подробно прокомментированы Л. Лопатинским.
Он сопоставляет чеченские сказки с русскими и кратко характеризует основных персонажей. Таким образом, в дореволюционных публикациях имеется значительный фольклорный материал: мифы, сказки, предания и легенды. После победы Великой Октябрьской социалистической революции, в начале двадцатых годов, впервые в истории Вайнахов была создана письменность. На Чеченском и Ингушском языках стали издаваться газеты, учебники, книги. В тридцатых годах Ингушское литературное общество в Орджоникидзе и Чеченский музей в Грозном издавали фольклорные сборники, в которых публиковались сказки, легенды, предания, пословицы, песни Вайнахов.
Фольклорные произведения систематически печатались на страницах чеченской газеты «Серло» «Свет» и ингушской газеты «Сердало» издавались с 1923 года. Работа по сбору и изданию произведении устного народного творчества особенно широко развернулась после объединения в 1934 года. Чеченской и Ингушской автономных областей в Чечено — Ингушскую автономную область, когда на базе двух исследовательских институтов был создан Чечено — Ингушский научно — исследовательский институт истории, языкам литературы и искусства. В 1937 году С. Бадуев, О. Мальсагов, А. Нажаев и другие записали и извлекли из архивов ценные фольклорные материалы, которые составили сборник. «Чечено — ингушский фольклор».
В него наряду с произведениями различных жанров: героико — эпические песни, нартские сказании, пословицы, анекдоты о Молла — Нясарте были включены сказки, легенды и предания в литературной обработке писателя С. Арсанова. В подготовке сборника собиратели не принимали участия, и этим объясняется отсутствие научной документации к текстам. Этот сборник в дополненном и расширенном виде был переиздан в 1963 году ; ему предпослана вступительная статья, некоторые тексты документированы. В 1940 году Х. Муталиевым и X. Осмиевым был издан сборник «Ингушский фольклор». В него вошли нартские сказания, героические и бытовые сказки, притчи, историко — героические и лирические песни; все произведения имеют паспортные данные. В последние годы изучением и изданием фольклорных произведений занимается Чечено — Ингушский научно — исследовательский институт истории, социологии и филологии.
За двадцать лет научными работниками, республики проделана значительная работа по собиранию и публикация фольклорных текстов. Из печати вышло 10 сборников фольклора, в том числе и музыкального, в них представлены образцы почти всех жанров народного творчества на Чеченском и Ингушском языках. Наряду с текстами, уже известными в науке, увидели свет произведения, записанные от современных сказителей Чечено — Ингушетии.
Недостатком изданных сборников является неполный справочный аппарат. Иногда указывается, от кого записан текст, но где, когда и кем, не сообщается. В некоторых случаях составители публикуют как новые уже известные записи, переводят их с одного языка на другой, не ссылаясь на первоисточник. Выделяется среди других изданий третий том серии «Чеченский фольклор» и второй том серии «Ингушский фольклор». В них включено значительное количество оригинальных в сюжетном отношении нартских сказании, преданий и легенд, волшебных и бытовых сказок. Тексты обстоятельно прокомментированы. К сожалению, весь фольклорный материал опубликован без жанровой дифференциации, что в известной мере осложняет его восприятие. Как видим, записи и публикации фольклора Вайнахов, в частности сказок, преданий и легенд, имеют продолжительную историю.
Однако народная проза Вайнахов во всем ее объеме еще не стала предметом специального внимания исследователей. В 1972 году в Москве была издана книга У. Далгат «Героический эпос Чеченцев и Ингушей». В нее вошли тексты, записанные и опубликованные до Октябрьской революции Ч. Ахриевым, Т. Эльдерхановым, Б. Далгатом, Н. Семеновым и И. Магомаевым. Особенно ценно, что публикации Б. Далгата сверены с его рукописями, хранящимися ныне в архиве У. Далгат, уточнены и дополнены. В книгу вошли мифы, нарт — орстхойские сказания и исторические предания, печатавшиеся в годы Советской власти в различных изданиях: «Фольклор Азербайджана и прилегающих стран», сборник «Радость сердца», альманах «Утро гор», в серии «Чеченский фольклор» и «Ингушский фольклор». Восемь текстов публикуются впервые.
Для нас важно, что наряду со сказаниями древних циклов и нарт — орстхойским эпосом здесь опубликовано двадцать шесть сказаний, преданий и легенд. Исследователь рассматривает мифы, мифологические предания, богатырские сказки и сказки о великанах. Затем анализируются известные народам Кавказа нартские сказания об освоения равнинных земель и, наконец, о нашествиях полчищ Тамерлана.
Специальный раздел посвящен историческим преданиям. Анализу сказочной прозы вайнахов посвящена кандидатская диссертация Л. Цечоевой, небольшие статьи и заметки, исследующие сказки вайнахов, приведены в библиографии.
Краткий анализ сказок на ингушском языке находим в учебнике для студентов И. Дахкильгова, а предания и легенды рассматриваются им в «Историческом фольклоре чеченцев и ингушей», где особое внимание уделено связям Вайнахов с соседними народами. В 1979 году вышла еще одна его работа — «Опыт систематизации Чечено — Ингушских преданий и легенд».
Устное народное творчество Вайнахов включает мифы, легенды, предании; героико — эпические и исторические песни, народную лирику, пословицы, обрядовую поэзию. В данном сборнике представлены сказки — волшебные, героические, социально — бытовые, о животных, а также предания и легенды. При рассмотрении этих жанров следует учитывать, что Вайнахи долгое время жили при родовом строе и большой отрезок времени их исторического развитая падает на языческий период. Так, еще в середине прошлого века академик А. Шегрен писал, что в горной Ингушетии мулла кричит под колокольный звон, а ингуши у храмов и святилищ справляют свой языческий ритуал. В одной из легенд повествуется о том, что божество Елта управляет дикими зверями, Этер правит в царстве мертвых, а Воскресенье господствует над временем.
Соответственно этому, отмечал Ч. Ахриев, Ингуши в разных случаях жизни просят о помощи того или другого бога. Охотник перед отправлением на охоту считает необходимым воззвать к Елте о даровании ему успеха. Этеру приносят жертвы и молятся, когда долго длится предсмертная агония умирающего. Воскресенье олицетворено в форме дня — воскресенья, почитаемого священным и важным праздником. В позднейшие Ингушские религиозные верования вошли в искаженном виде представления христианской религии. В настоящее же время, отмечал далее Ч. Ахриев, религия Ингушей весьма неопределенна и представляет смесь понятий языческих, христианских и магометанских.
Таким образом, еще в прошлом веке в сознании Вайнахов наблюдался синкретизм языческой, христианской и мусульманской религий. Это нашло отражение и в фольклоре, хотя языческая обрядность, языческий пантеон божеств, владык, хозяек и святых превалируют над более поздним христианством — XII – XV веков и недавним мусульманством — XVII – XIX веков. В сказочном эпосе, легендах и преданиях нашли отражение мировоззрение, нравы, обычаи, социальный быт вайнахов в прошлом, их взаимоотношения с народами Кавказа и с пришлыми кочевыми племенами. Многие сюжеты уходят в глубь веков, и в них отражены пережитки анимизма, тотемизма, мифологии и магии. Эти древние сюжеты и мотивы в измененной форме сохранились в фольклоре до настоящего времени.
Многие сказочные мотивы и сюжеты перекликаются с древними сказаниями о нартах, которые широко бытуют среди народов Северного Кавказа. При общности сюжетного состава общекавказского сказочного эпоса специфика Вайнахских сказок в том, что в образе «социально униженного героя» ярко отразились демократизм народа и острая анти — княжеская направленность.
Основным положительным персонажем большинства сказок Вайнахов является вдовий сын, сын старухи — вдовы, одинокий сын, младший брат или сирота — выходец из социальных низов. Вдовьему сыну, одинокому герою, младшему брату свойственны верность заветам отца, друзьям и данному слову. В экспозиции сказки он замухрышка, возится в золе — весьма неприглядная фигура, зато в финале — это настоящий герой без страха и упрека. Он может щелчком осадить огнедышащего коня, молниеносным ударом шашки разрубить сармака, одержать верх над морскими вампалами, вбивая их по уши в землю. Он выдержан, никогда не начинает бой первым (проявления горской этики!), доверчив, верен друзьям и братьям, добр и чуток. Совершая подвиги, вдовий сын рассчитывает лишь на свои силы. Образ этот отражает исторически прогрессивный процесс разложения родового строя.
Наивысшего развития этот персонаж достиг в чеченских героико — эпических песнях, на которых, несомненно, сказалось влияние сказочной традиции. Другом и советчиком положительного героя выступает мать, вдова, сестра. Среди воплощающих народные идеалы образов заметное место принадлежит безымянной возлюбленной, которая, переодевшись в мужскую одежду, убивает врагов будущего жениха. Редко когда сюжет волшебной и героической сказки обходится без турпал — коня. В начале сказки он стоит в подземелье за семью замками. Герой укрощает коня, и тот верно служит ему: он преодолевает на нем огромные расстояния, вступает в схватки с конем противника, турпал — конь дает полезные советы. Встречаются в сказочных сюжетах три огнедышащих жеребца различных мастей, которые являются по первому зону героя.
Всех превосходит трех-четырехногий конек — гулинг, напоминающий русского сивку — бурку. Он обладает даром речи, необычно его рождение, он не скачет, а словно сокол летит по воздуху. Когда юный герой отправляется мстить за поруганную честь своего племени, рода, слепая мать отговаривает его от опасной поездки, но, примирившись с его отъездом, ждет справедливого мщения, неописуемая радость ее выражается в таком легком танце, от которого даже на золе не осталось бы следа. Иную концовку получает сюжет, когда противником юного героя выступает князь — коварный и бесчестный. Здесь будущая невеста юного героя отвергает ухаживания князя и ждет возвращения турпал — юноши. Сказка благополучно заканчивается возвращением юноши, и все коллизии разрешаются посрамлением князя (часто его убийством) перед лицом девушки и людей всего шахара. Турпал — юноша смело вступает в бой с семиголовыми вампалами и во многих сказках, исполняя свой долг, погибает.
Но о его трагической гибели узнают друзья и близкие и оживляют героя. Иной раз он умирает неоднократно и снова воскресает, чтобы опять вступить в бой с ненавистным врагом. Эти мотивы и сюжеты чаще всего встречаются в волшебных и героических сказках. В сказочном эпосе вайнахов и по объему, и по художественной разработанности поэтики они занимают самое значительное место.
Героические сказки иногда включают два — три самостоятельных сюжета, каждый раз турпал — юноша совершает ряд богатырских поступков благодаря своей силе и отваге или при помощи турпал — коня. Положительные персонажи волшебных и героических сказок идеализируются. Значительную помощь в их борьбе с вампалами и сармаками — драконами оказывают герои, ведущие происхождение от тотемных животных — сокола, голубя, ястреба, — способных превращаться в космогонических сыновей Солнца, Месяца, Звезды. В то же время они являются зятьями положительного персонажа и помогают ему в поисках похищенной вампалом или другим чудовищем невесты.
Сын Солнца, сын Месяца и сын Звезды видят все, что происходит во вселенной, и летящий дракон не может скрыться от их зорких глаз. В достижении цели герой преодолевает три препятствия: убивает трех драконов, попадает в три подземных, мира и освобождает свою невесту. «Установка на поэтический вымысел» в волшебных сказках расширяется за счет развития сюжета и совершения поступков героем при помощи чудесных предметов: оселок, волшебные волосы, плётка и зеркало. В волшебных и героических сказках в отличие от сказок о животных и социально — бытовых своя структура, композиция и поэтический язык. Иногда сюжет разворачивается так: дракон поселяется у источника и не дает жителям аула воды до тех пор, пока ему в жертву не принесут девушку.
Герой убивает дракона, и благодарные люди предлагают ему в жены эту девушку. Древнейший мотив в подобных сказках, змееборческий, а его развитие знаменует создание семьи. Противники героя — вампалы, гарбаши, ешапы — огромных размеров, глупы, занимаются скотоводством и сенокосом. Некоторые на них человекоподобны (ешап, гарбаш), имеют дочерей и всегда стремятся выпить кровь (или съесть) героя и его братьев. У ешапов и гарбашей огромные клыки, о которые они точат ножи; волосом, вырванным со своего тела (из бороды), они могут связать человека. В них проступают и зооморфные черты: они могут превращаться в животных и птиц. В фольклоре вайнахов эти персонажи относятся к классу неразумных существ, и порой бывает трудно определить их половую принадлежность, если в контексте повествования это не оговорено. Гарбаш по своим функциям аналогична ешапу.
Первоначальное значение этого слова — «невольница», «рабыня» — позднее изменилось, и она превратилась в ведьму, колдунью. Наиболее опасный противник героя — сармак. Герой сказки всегда побеждает его и, чтобы доказать свою силу, пронзает сармака насквозь шашкой, которая уходит в землю. Ее не могут вытащить люди князя или падчаха. Юный герой подбрасывает эту шашку мизинцем. В вариантах Чеченских сказок встречаются одноглазые циклопы, к которым попадают семеро братьев. Шестерых братьев циклоп съедает, а младшему удается спастись. Циклопы обитают либо высоко в горах, либо в подземном мире (свете). Юноша-турпал помогает младшему брату отомстить циклопу. Аналогичны циклопам энджалы, дажалы и черные хожи. Они близки кабардинским иныжам и осетинским уаигам.
От их походки земля дрожит, головами они упираются в тучи, глаза у них размером с сито, а зубы — с серп. Это явно гиперболизированные персонажи фольклора, олицетворяющие непознанные силы природы. Противниками героев выступают и крохотные персонален: Бийдолг — Бяре «всадник величиной с локоть» и Пхагал — Бяре «заячий всадник». Они хоть ростом и малы, но обладают непомерной силой, и одолеть их могущество можно только хитростью. Лишь иногда они могут помочь герою. Помощь юному герою оказывают муравей, кошка и т. д. Это наиболее архаические образы (предки — тотемы) не только в фольклоре Вайнахов, но и в фольклоре всех горцев Северного Кавказа. Специфика Вайнахских волшебных и героических сказок в том, что в них нередко фигурируют нарты (Нарт — орстхойцы). В отличие от героев нартскего эпоса сказочные Нарт — орстхойцы — глупые великаны, ведущие пещерный образ жизни и напоминающие своим облаком циклопов. В столкновении с героем сказки нарты, несмотря на огромные размеры от непомерную силу, оказываются побежденными.
Сказки о них распространены и бытуют и основном на востоке Чечни и Дагестана. Антиподами младшего брата являются также старшие братья. Они всегда настроены против него, не признают его прав, относятся к нему высокомерно и пренебрежительно. Мудрыми советами младшему брату помогают три девушки — сестры из другого мира, каждая из которых готова выйти за него замуж, но герой берет в жены лишь младшую сестру, а старших девушек выдает за братьев, хотя они и вели себя с ним самым коварным образом. В финале сказки младший брат прощает старших. В волшебных и героических сказках герои обладают способностью отправляться в другой мир и возвращаться на землю, могут превращаться в зверей и птиц. Довольно часто драматизм сказочных сюжетов усиливается трехкратными повторениями одной и той же ситуации, многократным использованием в разных сказках одних и тех же общих мест, таких, как укрощение коня, вбивание противника в землю, взаимные угрозы, мотив опасности и благополучия (кровь и пена на море, ржавчина и кровь на ноже), характеристика коня и всадника (седло приросло к коню, всадник прирос к седлу), обертывание коня шкурами, хвастовство своей силой и поиски более сильного противника, мотив змееборчества.
В международном сказочном репертуаре герои в большинстве случаев безымянные, в сказках же Вайнахов они часто имеют и собственные имена: Тимар, Жосарко, Махтат, Пахтат, Чайтонг, Берза Дог. Возможно, это более позднее явление — об этом, по нашему мнению, свидетельствует то, что некоторые имена — мусульманские: Ахмед, Магомед, Мовсур. Архаическая героическая или богатырская сказка является предшественницей наиболее ранних форм героического эпоса и столь близка к ним, что грань между жанрами подчас провести затруднительно. Однако она принимает участие и в генезисе классической волшебной сказки, будучи особенно тесно связана с волшебной сказкой героического типа. Если архаическая сказка стоит у истоков героического эпоса, то позднейшую сказку об эпических богатырях можно рассматривать как одну из завершающих ступеней его эволюции: процессы зарождения и разрушения жанра оказываются, таким образом, до известной степени симметричными . Для волшебной и героической сказки обязательны присказки и концовки.
Во многих присказках, где речь идет о времени действия сказки, повторяются ритмичные словосочетания типа: «Давным-давно, в далекие времена…», а затем следуют пространственные понятия — «За девяносто девятью горами, где волны моря, набегая друг на друга, плачут, где скалы, ударяясь друг о друга, высекают молнии»… Временная формула сочетается с пожеланием удачи. Характерно, что уже в присказке четко звучат социальные мотивы: «Давным-давно, в далекие времена, чтобы удача тебе сопутствовала, чтобы сын князя из колыбели не встал, а волчий щенок из норы не выполз»… Довольно часто присказка имеет чисто бытовой житейский смысл: «Сказка, сказка, пастушья сказка! У доносчика пусть язык отсохнет, у сплетника пусть душа оборвется! Плохой хозяин дома пусть умрет! Плохая жена пусть умрет! Если жена хорошая, пусть она, радостная, возвращается к родственникам мужа и чтит своих родителей!» Иногда концовка совпадает с присказкой: «Пусть у того, кто распустит о них сплетни, язык отсохнет, у доносчика пусть душа оборвется! Пусть недостойный не родится, а если и родится, пусть умрет!» Последнее проклятие нередко встречается и в финале героико — эпических песен Вайнахов. Довольно часто стихотворные концовки сказок представляют собой пожелания вражды врагам и изобилия, добра — благодати сказочнику и слушателю:
Нож — меч между ними,
Козел — баран между нами!
Пусть нам сопутствует удача,
Пусть нас не минует добро!
Художественной структуре присказок и концовок присущ ритмический строй речи, который характеризуется правильным чередованием ударных слогов в каждом предложении. Стихотворную форму, или синтаксической параллелизм, он приобретает благодаря повторяющимся в конце словам. Существует даже сказка — присказка, основанная на парадоксе:
Сказка, сказка, была, говорят,
Слепой увидел, говорят,
Глухой услышал, говорят,
Безногий погнался, говорят.
Безрукий поймал, говорят,
Не имеющий рта проглотил, говорят. Сказители, как и слушатели, понимают, что в сказке преобладает фантастика, выдумка. В ней уже присказка настраивает слушателей на веселый лад, переносит их в фантастический и чудесный мир. Поэтому можно сказать, что сказка есть нарочитая и поэтическая фикция. Она никогда не выдается за действительность, но вымысел сказок, несмотря на фантастичность, невидимыми нитями связан с объективным миром, реальностью. Затухание сказочной традиции проявляется прежде всего в волшебных и героических сказках.
Сюжеты их подверглись некоторой деформации, что выразилось в искусственной контаминации, убыстренном темпе действия, проникновении современной лексики (койка, фургон, фаэтон, балалайка, чемодан, винтовка и так далее) и фразеологии («если учесть наш труд», «муж ушел на войну», «ты на всю жизнь будешь обеспечена», «ушел в кино или в театр» и так далее), стремления к точности при определении расстояния и времени. В позднейших социально — бытовых сказках «установка на вымысел» обретает форму алогизма.
Их условно можно разделить на несколько групп, циклов. Это цикл о ворах, отважных и смышленых, наказывающих лишь власть имущих и все награбленное отдающих вдовам и сиротам, о глупых женах и обманутых мужьях, о Цагене — знаменитом острослове и балагуре. Возможно, этот персонаж проник в сказочный эпос в позднейшее время и прочно занял в нем свое место. Некоторые из этих сюжетов близки к забавным историям и притчам, но большинство по объему, структуре и раскрытию социальной и бытовой тем несомненно тяготеют к сказкам. Сила художественного воздействия слова в рассматриваемой жанровой разновидности весьма велика: это сатирическое разоблачение всего косного, мешающего развитию общества, и осмеяние недостатков человека, его слабостей и пристрастий. В сборник включен обширный цикл о муллах, шейхах, муталимах. Жадность, алчность, обжорство, сластолюбие служителей мусульманского культа едко и беспощадно высмеиваются и горцем-пахарем, и горянкой, и народными острословами.
Образные высказывания о них стали пословицами, афоризмами и проникли в чечено-ингушскую художественную литературу. Существует цикл сказок — быличек о проделках шайтана, дьявола, черта, который, несмотря на свою хитрость не может переспорить горца. Значительное место в сборнике занимают и небылицы (оапаш — «вранье», «побрехушки»), в которых алогизм возводится на высшую степень невероятного, невозможного. Например, в «Небылице» рассказчика не смущает, что дом у него без окон и дверей и ветер дует и в дверь, и в окна. Это обычное явление для подобных сказок. Небылица обычно строится так: богач или какое — нибудь чудовище ставит горцу условие рассказать небылицу. Во время рассказа слушающий не должен вмешиваться в ход повествования. Но богач или чудовище не могут удержаться от реплик и поставленные ими условия оборачиваются против них же. Развитие сюжета социально — бытовой сказки, система художественно — изобразительных средств нацелены на то, чтобы высмеять противника, победить его в словесной перепалке, одержать над ним моральную победу. Часть этих сказок своим острием направлена против царских приставов, неправедного суда, законов адата, против тунеядства и торгашей.
Иногда концовки бытовых сказок превращаются в пословицу. Не зная сюжета, не поймешь, например, пословицу: «Все наши покойники умирали с именем волка на устах». Социально — бытовая сказка проста, состоит зачастую из одного действия, устойчивых начальных и финальных формул мы в ней не встретим. Главное в этой сказке — комизм поступков и словесный алогизм, реалистичность в раскрытии тех или иных сторон бытовой к социальной жизни народа. В сказочном репертуаре Вайнахов немалое место занимают сказки о животных: они носят аллегорический характер и напоминают притчи, в них налицо философский подтекст. Рассказываются они теперь обычно в детской аудитории, но их острый юмор обличает и пороки людей различных социальных слоев: жадность, хитрость, страсть к наживе, глупость, самонадеянность, упрямство. В то же время восхваляются такие качества, как трудолюбие, скромность, смекалка, верность данному слову. Первоначально некоторые звери: волк, медведь, заяц, змея, почитались и были наделены разнообразными антропоморфными качествами.
Однако поверья, рассказы о животных не имели аллегорического смысла. Под ними подразумевались лишь звери, а не люди. Позже в сказках эти животные получили противоположную идейно — эмоциональную оценку, а прежнее их почитание сменилось откровенной насмешкой. Вымысел утратил свой былой характер и превратился в поэтическую условность, аллегорию социального порядка. Особенно это относится к волку. В волшебных героических сказках Вайнахов волк обожествляется, он вступает в схватку с более сильным, никогда не оглядывается назад, умирает молча. Волк — самый поэтичный зверь в понятиях горцев.
В более поздних сказках волк является лишь отрицательным персонажем. Еж превосходит умом волка и лису, черепаха — хвастливого зайца, бережливый и трудолюбивый муравей — Сулеймана — пророка, а петух — Ибрагима — счастливца. Осел — символ глупости, упрямства и рабской психология. Притчи о животных, как правило, лаконичны, состоят лишь из диалогов, напоминая миниатюрные пьесы. Простой сюжет, выразительная ирония и занимательность — основное черты этих назидательных сказок. В сказках о животных проявилась крылатая мудрость народа. В Чечено — Ингушском фольклоре много общего с сопредельными фольклорными традициями грузин, адыгов, осетин, дагестанцев. Эти связи имеют многовековую, историю. Эта общность, обусловленная сходством исторической, социально — экономической и культурной жизни и взаимосвязями горцев на протяжении многих столетий, проявляется в популярности одних и тех же сюжетов, мотивов, образов. Все это позволяет говорить об общекавказском фонде, который у каждого народа при наличии общих важнейших черт получает специфическое национальное оформление. К несказочной прозе относятся легенды и предания.
До последнего времени они не только не изучались, но и не были выделены в самостоятельные жанры. Собирателями фольклора они публиковались вместе с нартскими сказаниями и сказками. Тем более эти жанровые разновидности не разграничивались между собой. Народ воспринимает легенду и предание как свою прошлую эпическую историю. Эти два жанра связывает единый признак — установка на правдивый рассказ о действительных событиях или лицах. Если сказка Вайнахов — это повествование с установкой на вымысел, ориентирующее на то, что было или не было, то легенда и предание — всегда правда, художественно обработанный, эмоционально приподнятый, но обобщенный факт действительности, который даже при наличии вымысла воспринимается как эпическая реальность.
Многие легенды носят мифологический характер: «Спор о солнце и луне», «Как возникли солнце, месяц и звезды». Значительное число их посвящено хозяйкам болезней: У — Нана, вод Хи — Нана, вьюг Дарза — Нана. Иногда эти хозяйки проявляют недовольство тем, что их плохо принимают, и насылают на жителей аулов болезни, по их велению останавливаются реки и исчезают озёра. Легенда это созданный устно, эпический прозаический рассказ, имеющий установку на достоверность. Основным содержанием легенды является нечто необыкновенное, чудесное, что и определяет обычно его структуру, систему образов и изобразительных средств.
Предание можно определить как созданный устно, имеющий установку на достоверность, эпический, прозаический рассказ, основное содержание которого составляет описание реальных или вполне возможных фактов. Но в отличие от легенды в предании нет ничего необыкновенного, фантастического, чудесного, принципиальную возможность чего нельзя допустить. Предания — более позднего происхождения. В них действуют известные Чеченские и Ингушские родовые предки и различные исторические деятели, например Хромой Тимур (Тамерлан).
В преданиях позднейшего времени фигурируют и такие исторические личности, как царь Николай и Имам Шамиль. В преданиях, а иногда и в легендах место действия строго локализовало, что придает им особую достоверность, тогда как в сказках оно происходит «за семью горами, за семью морями». Легенды и предания тематически разделяются на мифологические, космогонические, этиологические, этногенетические, топонимические, генеалогические и др. Они в первую очередь сообщают какие — то знания, их познавательная общественная функция налицо.
Сюжет и композиция легенды и предания несложны, они невелики по объему, язык их приближается к разговорному. Искусство каждого народа говорит «языком своей земли, языком ее истории, ее радостей и бед». Ингуши и Чеченцы долгое время жили при родовом строе и до Великого Октября не имели письменности и литературы, но зато высоко ценили искусство устного слова.
Общественный уклад, весь многовековой опыт убеждали в силе воздействия меткого, лаконичного слова. «В дороге, какой бы долгой она ни была, достаточно один раз хлестнуть хорошего коня. На площади, как бы она ни была велика, достаточно один раз сказать правдивое слово» — гласит народная мудрость Вайнахов. Вера в беспредельное могущество слова выражена и в таких пословицах: «Красивое слово вершину Казбека расплавило», «Пуля убивает одного, а язык — девятерых», «Доброе слово змею из норы выманило», «Плохая молва волчьей рысью бежит». В пословице «Война сына не родила — война сына убила» передано отношение народа к войне вообще, но защита родины — священный долг.
Даже такой персонаж, как сармак, подобно греческому сфинксу, задает братьям вопросы: умеют ли они петь песни и сказывать сказки? Младший брат, рассказав свою незамысловатую небылицу, побеждает дракона «Как обманули сармака». В другом сюжете герой окаменел из — за того, что не рассказал сказку «Наказание тому, кто не расскажет сказку». Песенники и сказители всегда пользовались в народе всеобщим уважением и любовью. Они приравнивались к настоящим героям.
Достаточно вспомнить Ахмата из Автуров или Ирчи Казака из Дагестана. Они оба за исполнение песен политического содержания были брошены царским правительством в тюрьмы и сосланы в Сибирь. Подобные песни, предания, легенды исполнялись и во второй половине XIX — начале XX веков и мгновенно становились достоянием всего народа. Подробное описание исполнения эпической песни (эти песни передаются сказителями и как предания) приводит собиратель фольклора народов Северного Кавказа Н. Семенов: «Явилась откуда-то трехструнная самодельная балалайка. Молодой человек сел на траву и взял несколько аккордов. Затем он начал настраивать инструмент, а когда кончил, то дал свободу пальцам. Раздалась живая, хотя монотонная, но приятная мелодия. Говор понемногу стал утихать. На лицах чеченцев улыбка сменилась серьезным выражением. Все ближе подвинулись к музыканту, образовался кружок.
Беспрерывно и долго лились живые звуки, пока музыкант не вдохновился. «Валай — лай иллалай лайла яллай!» — запел он медленно и грустно, сначала тихо, потом все громче и громче. «Валай — лай иллалай яллай!» — варьировал он все тот же куплет, резко переходя от одного тона к другому и протягивая окончание. Иногда он повторял то же самое в пятый, шестой и седьмой раз, в голосе его послышались скорбные звуки. «Я поднялся на Черные горы и глядел с них на большую Чечню», — запел он в том же тоне недавно сложенную в Чечне песню о последнем абреке Варе, убитом в 1865 году. «Я поднялся на голые горы и глядел с них на Гехинскинй народ». Кружок чеченцев сдвинулся к певцу. На всех лицах явилось торжественное выражение. «Я искал себе товарища в жизни и брата по вере». Чеченец не пел, а только говорил в тон балалайке. Это было вроде нашего речитатива. Каждая строфа кончалась долгим и быстрым перебором струн. Но певец до того углубился в положение воспеваемого героя, что казалось, будто он импровизирует. Что — то вдохновенное слышалось в его голосе, полном тоскливого, созерцания павшего абрека.
Да, он действительно импровизировал, иначе ему не удалось бы так цельно пропеть всю эту песню. «Я голод утоляю зелеными травами и вместо воды пью сок шиповника», — продолжал импровизатор. «Когда я вспоминаю о боге, то восклицаю: Аллах! — когда вспоминаю о любовнице, обнимаю свое оружие!» — Ойт! — гикнул кто — то из компании. — Ойт! — послышалось затем восторженное восклицание. «Уже звери отправлялись на добычу, пели петухи, когда я, как раненый волк, вскочил с постели, сел и начал думать». «Где бы мне найти друга, где я мог бы безопасно отдохнуть?» — Ойт! Ваша вала цуни! (Чтобы тебе лишиться брата!). Эта песня, эти беспрерывные звуки балалайки, этот звучный и приятный голос певца, вероятно, не одному из кружка напомнили его удалые набеги, его молодецкие драки и те критические, голодные и холодные часы, когда каждый на них находился в положении героя песни.
Все слушатели были возбуждены, как — то никому не стоялось на месте, стали переминаться с ноги на ногу, склонять головы на плечи соседей, обхватывать друг друга за талии. Исполнителями легенд и преданий, нартских сказаний (и тем более героико — эпических песен) являются мужчины, а волшебных сказок и сказок о животных — преимущественно женщины. Так, из сорока пяти текстов легенд и преданий, зафиксированных в горных районах Чечено — Ингушетии, представленных в сборнике, лишь два записаны от женщин. Встречаются, конечно, и одаренные сказительницы, которые владеют всем жанровым арсеналом фольклора, К ним относится, например, Лули Сергеевна Мальсагова 1899 – 1909.
Она слышала сказки от своего отца и часто рассказывала их сыновьям. Кроме сказок она звала много легенд и преданий. Мальсагова очень серьезно относилась к рассказываемому. Речь ее была тихой, но доходчивой и убедительной. Иногда она взглядывала на слушателя, как бы оценивая его реакцию, а затем степенно продолжала повествование. Она знала много пословиц, афоризмов, и в разговоре на любую тему использовала их. Ее уважали и побаивались родственники, потому что «приговор», вынесенный ею, был всегда справедлив и надолго сохранялся в памяти людей. Другой сказитель, Магомет Дзаурбекович Чахкиев 1883 – 1980, уроженец скла Базоркино ЧИАССР, также знал много сказок, преданий и легенд.
Очень любил рассказывать о проделках весельчака и балагура Цагена. Я записывал от него тексты, когда он был прикован к постели. Вернее, я не записывал, а только слушал и иногда задавал наводящие вопросы. Следует отметить, что сесть с карандашом в руках и записывать — значит потерять многое из рассказа. Слушать должен один, а записывать другой.
Так я по возможности и поступал. М. Чахкиев внимательно следил за слушателем, и если он был доволен тем, как слушатель воспринимает его рассказу то мог импровизировать долго, переходя от одного жанра к другому. Повествуя, сказитель сопереживал, и когда в сказке «Ахкепиг» девушка согласилась выйти замуж за убийцу своих родителей, он даже прослезился. М. Чахкиев сам был сиротой и имел большую семью: пять сыновей и семь дочерей. Магомет Дзаурбекович от серьезных жанров мог легко переходить к веселым: анекдотам, притчам, каламбурам. Оправдывая такую легкость, он сказал мне: Когда у Шамиля спросили, какими языками он владеет, говорят, он ответил: «Кроме арабского я знаю три языка: аварский, кумыкский и чеченский. На аварском я иду в бой, на кумыкском изъясняюсь с женщинами, на чеченском шучу». И добавил: «если имам Шамиль шутил, то мне и подавно можно».
Как — то в 1966 году я выступал по телевидению, разговор шел о фольклоре. Вечером ко мне зашел мой сосед Ихван Ибрагимов (родился в 1928 году, образование начальное, за трудовые заслуги награжден «Знаком почета») и сказал, что знает много сказок. Он рассказал замечательную сказку «Сын отважной женщины», сказки о нарт — орстхойцах, в том числе «Гезама Али и Толам — Аго». Через несколько лет, в 1977 году, я вновь попросил его рассказать мне эти сказки, и он почти слово в слово повторил их. Зайнди Патарханович Цуров родился в 1909 году, работает ночным сторожем в Джераховском интернате, образования не имел, рассказал, что во времена его детства люди знали много сказок. Особенно часто сказывали их, когда пасли скот или ночевали в поле во время пахоты, сева, прополки. «Было скучно, и, чтобы скоротать время, мы рассказывали друг другу кто что знает. Часто забавляли и гостя сказками. Таким образом, гость приносил какую — нибудь сказку и уносил с собой вновь услышанную».
Сам Цуров рассказал несколько сказок, в том числе сказку о Тамаш — Таштамире. Голос у 3. Цурова громкий, говорил он быстро. Большое внимание уделял тому, насколько внимательно его слушает собеседник, поэтому пристально смотрел в глаза слушателя. Особый восторг у него вызывали комические ситуации сказок. 3. Цуров был большом знатоком обычаев, этнографии, хорошо знал где жили и как расселялись тайпы, Шишха Абдулаевна Ханиева 1903–1974, обладала качествами необходимыми сказителю: имела хорошую память и с любовью относилась к сказочному эпосу. Она преображалась, когда начинала рассказывать. Ее манера рассказа напоминала исполнение артистки. Музыкальная интонация, сдержанная жестикуляция и тонкая мимика будили интерес у слушателей и в то же время были лишены наигранности. Создавалась иллюзия правдивости рассказываемых событий, особенно когда она изображала голосом и жестикуляцией чудовищ, бравого юношу на коне или труса. Ханиева была старшей среди сестер.
В детстве сестры по многу раз слушала сказки старой женщины Даби: сказки «Дабе фальгаш». Она очень хотела, чтобы ее сказки слушали, и гостинцами иногда заманивала девочек — сестер и без устали рассказывала им одну сказку за другой. «Мы знаем, — говорили сестры, — едва ли пятую часть сказок Даби, хотя многие сказки по нашей просьбе она рассказывала по нескольку раз». Все сестры одинаково слушали «сказки Даби», но лучше всех их знала и передавала Шишха. Интересно было наблюдать за сестрами Шишхи. Они с неослабным вниманием слушали хорошо известные им сказки. Рассказывала Шишха не по-женски степенно.
При передаче особенно интересных эпизодов сказки (драматических, комических) она внимательно следила за глазами слушателей. Ей очень правилось, когда слушатели буквально «пожирали» Шишху глазами. Одна из сестер спросила: «Сказки можно слушать, но зачем их записывать?» И тут Шишха дала неожиданный ответ: «Он хочет знать язык, быть умнее». И на реплику сестры: «Он же знает язык», — Шишха ответила: «Если будет знать сказки, то и язык будет знать глубже». Видимо, под словом мотт (язык) она подразумевала всю сумму нравственных и этических представлений и познавательную ценность сказок.
Ахмед Орцхоевич Мальсагов
Раиса Ахматова
Народная поэтесса Чечено — Ингушетии
Сила мечты и страдания
Для меня фольклор и счастье – синонимы. Может быть, это происходит потому, что в каждом народе фольклор – это выражение его мечты. Через него мы познаём мир, ещё совсем маленьким, мы открываем для себя и чудо нравственности, и законы своего народа, слагавшиеся тысячелетиями, и силу добра, и возможность победить зло – трудную возможность подвига.
Я считаю высокой для себя честью написать вступительное слово к сказкам, сказаниям и приданиям моего народа, но не буду пересказывать их, чтобы не лишить читателя доброго чуда первоткрывательства. Я скажу только несколько слов о том, как я вообще понимаю сказочный фольклор.
Я поэт, и для меня главное – песня. С детства, как добрая волшебница вела она меня за руку: утром пение птиц будило меня, вечером бабушкина колыбельная навевала добрые сны. Но мне кажется, что и песня берёт своё начало в сказке: как родник в горах.
У народных сказок нет авторов. Однажды мудрый человек в сказочной форме рассказал землякам, как он понимает мир. Другой человек, пересказывая, добавил несколько слов. И так из века в век по слову формировались в народе те сказки, мифы, сказания и предания.
У разных народов есть не мало похожих сказок, сказаний и преданий. Не говорит ли это о великой общности понимания добра и зла, прекрасного и смешного, подвига и предательства?! Но не только в таком единстве видится мне сегодняшняя сила фольклора: фольклор связывает народы, помогает им лучше понять друг друга, то есть служит тем же целям, которым подчинена политика в нашем государстве.
В сказках есть и удивительные превращения, и прекрасные юноши, побеждающие драконов, и жертвенные девушки, которые идут на любые муки, чтобы сохранить нетленной и чистой свою любовь. А разве нет всего этого в жизни? Ведь если раньше сказка была мечтой, многоголосьем сменяющих друг друга поколений, то сегодня сказу творим мы сами, и наши потомки, приняв у нас эстафету, будут делать то, чего не успели мы, что необходимо миру, и будут тоже мечтать, передовая мечту, как символ света своим потомкам. Следовательно, сказка не только помогает взаимопониманию народов, но и прядёт бесконечную нить поколений.
Да действительно в фольклоре происходят чудеса. Но достигаются эти чудеса долгим терпением, бескорыстной отвагой, всепоглощающей любовью, мудростью, а иногда и хитростью… Так какие же они тогда чудеса?! Ведь это чудо самой жизни, воплощённое в поэтических образах. Разве в силуэте гор не угадывали мы фигуры великанов? Разве в прихотливом рисунке облаков невозможно различить великолепные структуры, каждый раз другие, но всегда гениальные? Ведь после долгого дня не перекидывается через небо долгий мост радуги? Вот и думается мне, что только слепой сердцем человек не замечает сказки вокруг нас. И тогда сказка наказывает его за скучный практицизм, делает его жизнь серой и тусклой, лишенной объёма.
Конечно, некоторые объясняют свою невосприимчивость к сказке желанием научно и точно познать мир. Ведь и наши предки объясняли сказками многое из того, что ещё было не познано ими.
А есть и тот,
Кто фактами бряцая,
Под майской радугой
Пройти не хочет.
Кто дальнюю дорогу отрицая,
Лишь ноги
В луже невзначай промочит.
А радуга?
Зажжётся и погаснет,
В невозвратимом времени
Исчезнет.
О сказка!
Ты казни их высшей казнью –
Необратимостью такой болезни,
Чтоб никогда их не коснулось счастье
Открытия,
Рождаемого сказкой.
Нет конца познанию мира и никогда не будет. А значит, нет конца сказке и никогда не будет. Мне думается, что истинная наука – это всегда немного сказка, опережающее своё время.
Я не верю в то, что бывают добрые и злые сказочники – все сказки создаются во имя добра. И когда злые люди хотят их обратить во зло, они уходят от магистральной дороги человечества, по тупиковой тропинке. Защищать сказку – это защищать доброе начало в человеке, добрые традиции народа, бесконечный путь человечества.
Когда я думаю безымянных источниках, породивших половодье сказок, сказаний и преданий, я волей-неволей обращаюсь сердцем к безымянным горским поэтессам.
«Говорить от имени горянок» я почитаю своим неустанным долгом. Те, кто сочинял колыбельные, были так же безымянны, как и сказители.
Ни имени, ни славы, ни могилы…
Но был им дан необычайный дар:
Все их мечты, страдания и силы
Хранила верность вековых чинар.
Благодарю горянок безымянных,
Чьи губы были песней сожжены,
За три струны, бессонных, неустанных,
Объединивших время, три струны.
Черпая в щедрых народных кладовых, сочинял сказки великий Пушкин. Многие сегодняшние поэты моей республики восходят в своём творчестве к неповторимости народной мудрости. У сказок появились авторы. Но и теперь коллективный разум народа создаёт штрихами продолжение своей истории в тех незабвенных сказках, сказаниях и преданиях, которые собраны в этой книге. Наша страна издаёт фольклор всех республик на многих языках планеты.
И сказка оказывается полпредом моих земляков в самых разных уголках земли. Пожалуй, нет другого жанра, всем необходимого и понятного. Первой идёт сказка, за ней – песня, потом – стихи… И, научившись понимать друг друга, люди во всех странах мира начнут открывать для себя мир большого эпического романа – ведь когда душа народа понята, гораздо легче понять незнакомые реалии.
Особую прелесть сказка, как и стихи, имеет на том языке, на котором создана, но и близкий от оригинала перевод может донести до читателя всю прелесть и красоту и сказки, и предания, и сказания. Откройте для себя мир наших предков, и это поможет вам угадывать будущее. А я совершенно уверенна в том, что будущее не может не быть прекрастным.Пусть слова этих сказок, сказаний и преданий освещает вам дорогу во тьме и тумане, словно огонёк гостеприимного дома, где вам всегда рады. Пусть хорошая книга послужит вам путеводной тропинкой в горах и, рассказывая о прошлом, заставит задуматься о сегодняшнем дне Чечни и Ингушетии со всеми их современными проблемами.
Поэты приходят на смену друг другу, сказочники сплетают радугу из мечтаний всех людей, живущих на этой земле.
Туман редеет на рассветных кручах
И опадает каплями веков.
И день встаёт – один из самых лучших,
Из самых добрых дней для земляков.
А где-то девочка на зов рассвета
Бежит из сакли маленькой своей…
Призванье пондуриста и поэта
Теперь доступно, как мужчине, ей.
Она смеётся звонко и счастливо,
Она меня торопиться сменить…
Так пусть эта девочка смеётся и плачет над страницами книги, созданной её предками, пусть мечтает о будущем. Я в чём-то завидую ей!
Раиса Ахматова 1986 год.
Ибрагим Абдурахманович Дахкильгов
И.А. Дахкильгов. 1991г.
Мифолого-легендарный фольклор вайнахов.
Мифолого-легендарный фольклор вайнахов
В устном народном творчестве мифы, легенды и былины занимают особое место.
Каждый из этих жанров имеет специфические особенности, но по своим признакам они объединяются, условно говоря, мифоло-легендарный пласт устного народного творчества. В этих произведениях прямо или косвенно действуют сверхъестественные, ирреальные силы, в их идейной основе лежат представления как древнейших религиозных воззрений (мифы, былин. Таки позднейших монотеистических религий (легенды).
Легендарный фольклор вайнахов, в сравнении с другими жанрами, предстаёт наиболее сходным у чеченцев и ингушей, так как базируется на единых религиозно-мировозренческих, этических и нравственных представлениях, существовавших как в прошлом, так и бытующих в настоящем. Эта близость усиливается и единством эстетической природы фольклора вайнахов.
Мифы, легенды, былины вместе с преданиями, сказаниями, фабулатами, меморатами, фольклористами объединяются общим термином «не-сказочная проза». Ещё совсем недавно записи и публикации её текстов, и их изучению мало уделялось внимания. Существовали взгляды, по которым названная проза не считалась фольклорной. Но признание её таковой в лице западных, а затем и советских известных фольклористов привлекло к не-сказочной прозе пристальное внимание отечественных учёных. В последнее одно-два десятилетия не-сказочною прозу вайнахов стали активнее изучать, появились публикации о ней. Так по жанру преданий впервые опубликован их текстовый свод, по ним изданы статьи и монография.
Такого внимания до сего времени не удостаивалась другая половина не-сказочной прозы − мифолого-легендарная. Объяснялось это наличием в ней религиозных элементов. А какое было отношении к религии в недалёком прошлом, хорошо известно. С другой стороны, единичные текстовые записи легендарного фольклора вайнахов велись уже с середины позапрошлого века. Так записи Ч. Ахриева, У. Лаудаева, Б. Далгата, Н. Семёнова, прежде всего, а также некоторые записи В. Миллера, М. Магомадова, Т. Эльдарханова, В. Светлова и других по праву можно считать уникальными, потому что многие из них производились, когда активнее бытовали мифы доисламской, языческо-христианской религии. Что касается мусульманских легенд, то тут необходимо отметить примечательный факт их первой записи, сделанной Кеди Досовым на чеченском языке в 1862 году.
В советское время записям и изучению мифов и легенд вайнахов в разной степени уделяли внимание Е. Шилинг, А. Мальсагов, С. Эльмурзаев, Х.-Б. Муталиев и Х. Озмиев, Б. Алробов, А. Тангиев, Л. Цечоева, И. Мунаев, Б. Садулаев и другие. Это внимание уделялось ими при определении связей мифов и легенд с исследуемыми жанрами сказаний, сказок, песен и др. или же с изданием фольклорных сборников. Специальное внимание изданию свода легендарных жанров и их изучению до сего времени не уделялось.
Какие фольклорные произведения относятся к мифам, легендам, Былинам?
На этот сложный вопрос пытались ответить многие зарубежные исследователи и специально созданные фольклористические комиссии, советские фольклористы.
По-гречески «миф» − это: «предание, сказание», а термин «легенда» на латинском языке означает «текст, который следует прочесть». Первоначальное значение этих терминов значительно переосмыслено фольклористами. За рубежом и в нашей стране скоро уже два столетия, как разрабатываются теоретические основы не-сказочной народной прозы.
Народная этимолгия некоторых топонимов горной Чечено — Ингушетии
(По легендам и преданиям)
Отношение лингвистов к народной этимологии зачастую скептическое. Это оправдано тем, что народ обычно дает поверхностное и ненаучное объяснение, ибо для народной этимологии достаточно иметь какую — то видимую созвучность топонима с каким — то словом, как тут же между ними устанавливается связь.
Вместе с тем, некоторая часть этимологизируемых народом топонимов частично иногда отражает реальные факты, к тому же народные толкования помогают пониманию специфики «языкового мышления» народа. По некоторым названиям населенных пунктов горной части бассейнов рек Армхи и Ассы сделаем попытку выявить некоторые особенности осмысления народом в легендах и преданиях названий населенных пунктов и местностей. Сопоставим данные народной этимологии с некоторыми научными обоснованиями. Вывод, который будет вытекать из последующего материала: народная этимология стремится к доказательности и образности.
Это особенно наглядно прослеживается в этимологических преданиях, сказаниях и легендах. Они помогают разобраться в своеобразии трактовки некоторых топонимов. В предании о появлении названия аула Фуртоуг; повествуется, что в ауле проживали два родственных между собой рода. Каждый из родов желал дать название аулу по — своему родовому имени. Чтобы прекратить споры, решили дать аулу какое — то другое, нейтральное название и с этой целью кинули «альчик» игральную кость, чтобы дать аулу имя по названию той стороны «альчика», которая окажется сверху.
Подброшенный «альчик» стал якобы ребром и верхними стали две смежные стороны, которые называются Фур. и Тов. С обоюдного согласия сторон аул и назвали Фуртовгом; Фуртоуг. В предании отразилось давнее соперничество родов. Этимология топонима выводится из схожести двух названий смежных сторон игральной кости с названием аула. Предание явно направлено, чтобы убедить слушающего в истинности заключенного в нем «знания». Нельзя отрицать, что когда — то игральная кость выполняла роль жребия, но народная трактовка приводимого топонима явно неубедительна. Как известно, фонема ф была несвойственна исконной фонетике чеченского и ингушского языков. Слово: Фур; могло произойти от некогда широко бытовавшего в среде чеченцев и ингушей иранизма фар, Фарна — благодать, изобилие, или же от слова фур. Так, по преданию, в старину называли живших в тех местах мужчин фурами, а женщин – гарбашами.
Это заимствованные социальные термины, обозначавшие: пастух, прислужница, рабыня. Но, скорее всего, здесь оно имеет значение «благодати», ведь именно с нею согласуется широко бытующий в фольклоре мотив основания селений именно в благодатных местах. Вторая часть топонима Тов может исходить из Чеченско – Ингушского: Тов — горящий уголек или тюркского: Тау — гора. Близлежащие горные аулы Байни и Кашете объединяются общим для них этимологическим преданием: На том месте, где сегодня расположен аул Байни, был якобы аул Йорхаче. В нем жил сильный род Гаманякан. Его представители опозорили девицу Дзараховых, живших тогда в ауле Фалхан.
Братья девушки больше не могли сносить насилия рода Гаманякан, и решили его уничтожить. Они пошли на хитрость: под каким — то предлогом пригласили на большой пир воинов рода Гаманякан. В приготовленные пишу и питье заблаговременно добавили шиш. Воины захмелели, одурели, и братья перебили их всех. В память об этом трагическом событии народ якобы переименовал аул Йорхаче в Байни — «Место Гибели». Место захоронения назвал Кашете то есть — «Могильное» или «Кладбищенское».
Для ещё большей убедительности сказители показывают большое количество катакомбных могил, находящихся в самом ауле Кашете. В предании утверждается, что спасшаяся часть первопоселенцев убежала в горную Чечню и основала аул Бян — Юрт. Здесь информаторы явно сближают два аула, находящихся в большом отдалении друг от друга; это сближение происходит лишь на основе созвучности названий Байни и Бян — Юрт. Не лишено смысла выдвигаемое предположение, что: аул Кашете мог получить свое название от имеющегося древнейшего катакомбного кладбища, на месте которого он и возник. Название, подобное Кашете — «Кладбищенское», встречается у многих народов. Сложнее обстоит дело с уяснением смысла, вложенного в топоним Байни. Народ выводит это название от слов Байиа, Байнаб, имеющего смысл: «Погибли».
Наверняка, этот топоним этимологизирован по схожести звучаний названия аула со словом: «Погибли». Нам же представляется возможным название Байни предположительно вывести из урартского нарицательного имени укрепленного поселения — Байни. Название урартской крепости «Тушабаини» встречается в детских скороговорках Чеченцев и Ингушей, что позволяет утверждать: древняя урартская крепость — Байни бога Туша (Тешуба, вспомним богиню Тушоли) была известна давним предкам Чеченцев и Ингушей.
В порядке гипотезы можно также предположить, что название боевой башни у Чеченцев и Ингушей б1ав — вIов восходит к слову баин. Уместно вспомнить, что называемые в статье аулы являются древними башенными комплексами. Приведенный сюжет о коварном уничтожении врагов распространен издревле у многих кавказских народов и имеет ряд версий в фольклоре самих чеченцев и ингушей. В этом плане предание о Байни и Кашете неоригинально. Естественно предположить, что народ увязал древний фольклорный мотив с по — своему понятыми названиями Байни как «Место гибели» и Кашете — «Место погребения». Название аула Мецхал по народной этимологии предстает сложным словом, образованным от меца (голод, голодный) и хала (трудный), тяжелый голод. По легендам, в тех местах, где находится аул Мецхал, проживала «Благодатная птичка» — Фаьра хьазилг.
Якобы ее гнездо разорили какие — то плохие люди, и она покинула эти места и улетела в Грузию, где поэтому земная благодать неиссякаема. В древних легендах, сказаниях и преданиях чеченцев и ингушей немало произведений, повествующих об исчезнувшей благодати. Фольклорный мотив утопического характера, в данном случае увязанный с названием Мецхал. Данный топоним представляется возможным сблизить с грузинскими словами мерцхал — ласточка или с названием столицы древней Грузии — Мцхетой. Грузинское ее произношение еще ближе к звучанию чеченско — ингушского Мецхал. Здесь уместно отметить, что ласточка весьма почитаема в местной среде. Возможно, она сближается с упомянутой «благодатной птичкой» — Фаьра хьазилг.
Нет ничего необычного в том, что некоторые топонимы чеченцев и ингушей объясняются через грузинский язык. Известно, что в давние времена он оказывал значительное влияние на язык ингушей и чеченцев. Все топонимы чеченцев и ингушей, имеющие в основе: Пхьа (населенный пункт), являются древнейшими. Так слово Пхьа настолько устарело, что значение его нуждалось в научном обосновании. Название аула Пхьимат, таким образом, восходит к словам Пхьа (поселение) и Мотт (место), то есть — «Место поселения». Исчезновение из разговорной речи архаизма пхьа породило своеобразную народную этимологию аула Пхьимат. Согласно ей, по преданию, когда — то на месте этого аула обитало много собак — овчарок (по другим вариантам — на том месте стояла привязанная овчарка), и поэтому пошло название «Место овчарок». Такое облегченное толкование появилось потому, что овчарка — кабель по — чеченски и по — ингушски Пхьу.
Два предания посвящены этимологии названия села Мужичи. Первое из них можно считать более древним, чем второе. Приведем краткое их содержание. 1. Когда — то на склоне горы основался безымянный хуторок. Склон откололся от горы и вместе с хутором сполз в пойму реки Ассы, перегородив ее русло. Люди успели уйти и поселились выше образовавшегося озера. Постепенно река пробила себе новое русло, а на месте озера образовались болотца. Люди стали обживать пойменные места. От гниющих болот распространялся неприятный запах, а вода в этих болотах напоминала по — запаху: «муж» — пойло для коров.
Когда ветер доносил запахи от гниющих болот, люди недовольно поговаривали: «Эхё — хе! Ну и пойло (муж) же!» (Эшшехь! Ма муж ба ер!). Поэтому село и назвали Мужичи. 2. Камнепады, обвалы и оползни в горах — явление не редкое. Немало о них говорится и в древних сказаниях и преданиях. Не исключено, что этимология слова Мужичи и навеяна одним из капризов природы, в результате которого образовались затхлые болота. Если принять эту этимологию, то название Мужичи состоит из слов: муж — пойло для коров; и че — вместилище или место. Представляется, что в данном случае народная этимология не лишена реальных оснований. В других старых преданиях слово муж объясняется как соляной источник или целебный источник.
Дело в том, что соляной источник называется: берхIа (например, близ аула Берхате), а целебный источник: мела хий — теплая вода. Поэтому здесь слово муж могло быть употреблено лишь в переносном значении. По родовым преданиям выходцев из аула Къест Костоевых, в давние времена какая — то ветвь Хамхоевых, не удовлетворенная дележом земли, ушла из аула Хамхи. Поднялась в гору и основала новый аул Къест.
Народная этимология названия аула как «Отделившиеся» совпадает и со смысловым его значением: Къест — отделяется. В данном случае истолкование людьми значения топонима Къест приемлемо и объясняется его смыслом. Верным представляется народное объяснение названия аула Эрзи (Аьрзе) возводимое к орлу — Аьрзе. Надежным свидетельством в пользу этого является и полнейшее звуковое соответствие. И то, что в ауле имелся почитаемый за святыню бронзовый водолей − изображенный в образе птицы из семейства орлов. Помимо осознания ясного смысла названия аула, пытливый народный ум стремится дать какое — то объяснение происхождения названия аула. По одним преданиям, на том месте в густом лесу охотники нашли гнездо орла и решили: раз орел поселился на этом месте, значит тут ему есть чем питаться, а если место изобилует живностью, то и человек найдет здесь средства к существованию.
По другому преданию: когда воздвигли аул, люди назвали его Эрзи — орел, потому что, если смотреть на аул с горы, он своей планировкой якобы напоминает орла, распластавшего крылья в полете. Разумеется, оба эти предания не более как поэтизированный народный вымысел. Здесь отразился фольклорный мотив поиска благодатного места для жилья. Второе предание опирается, скорее всего, на замеченное некоторое сходство аула с летящей птицей. По народной этимологии ряда топонимов выявляются и какие — то социальные мотивы. С одним из них мы встречались в предании Лолохоевых и Ханиевых.
Приведем еще два предания. У жителей аула Джерах попросили покровительства представители некоего рода. Джераховцы разрешили им поселиться на своей земле, но сусловием, что они обоснуются на таком месте, которое будет хорошо проглядываться со стороны Джераха, чтобы видеть, чем занимаются поселившиеся пришельцы. Поэтому их аул и получил название Духьаргашт, что в приближенном переводе означает якобы «Напротив» или — «Видимые напротив».
В предании явно прогладывается стремление в эпической форме посредством этимологии объявить другой род зависимым, неравноправным. Если попытаться дать научное объяснение, то Духьаргашт, возможно, восходит к слову «Нетель» во множественном числе духьаргаш, а т в топонимах — это усеченная форма от послелога ТIе — на (на чем — то). В горах есть два одинаково называемых аула — Ляжг. По преданиям, название первого из них объясняется как «Ляжг» — кожаный мешок, а второго, как производное от «Ляжке» − местопребывание рабов. Логично предположить, что это второе толкование позднейшее и навеяно процессом феодализации, первоначальной ступенью которого было стремление племени, рода, аула возвыситься над другими, подобными себе.
Вероятнее всего, что и название второго аула имело свое исконное толкование в значении «кожаный мешок». Такое название вновь приводит к мотиву поиска благодати, имеющегося в преданиях ряда кавказских и других народов: человек ищет место для поселения такое, где с определенного клочка земли он сможет собрать полный мешок зерна, в данном случае кожаный. Немало преданий соотносит название горного аула с именем какой — то героической личности, умеющей определять благодатные места.
Такого рода предания имеются об аулах Эгикал, Хамхи, Таргим, Евли, Жайрах, Хани, Кхарт и многих других. Учитывая весьма почтенный возраст названных аулов, можно не сомневаться в достоверности всех, этих сведений. Возможно, более логичным будет предположить, что для большей героизации прошлого своего аула, его название жителями переносится на мифическую личность: пращура рода или союза родов. Однако нельзя забывать, что названия ряда позднейших населенных пунктов на плоскости восходят к именам или отчествам подлинных личностей, например: Долаково, Кантышево, Гамурзиево, Али — Юрт, Альтиево, Алхасты и многих других.
Обычай называть именами первопоселенцев и позднейшие села, возможно, идет от стародавней традиции чеченцев и ингушей. Обзор преданий завершим еще одним из них, имеющим юмористические черты: Некий мужчина сказал двум вдовам, что возьмет замуж ту из них, которая построит лучшую башню. Одна из вдов, желая построить башню лучше, пошла на нарушение устоявшихся законов строительства, и ее башня получилась хуже. Мужчина женился на другой вдове. Эти две башни называются «Двумя вдовами возведенные башни», или «башни двух соперниц».
Подобные «абстрагированные» предания обычно соотносятся с давно заброшенными башнями, поселениями и имеют своей целью не столько дать этимологию названия, сколько заострить внимание на бытовых деталях или архитектурном искусстве. В сказаниях, преданиях и легендах, связанных с различными местами (горы, перевалы, лощины, родники, леса, покосы, переправы и прочее), выявляются различные типы названий: старые названия, переосмысленные в фольклорном плане, названия по имени фольклорного героя, названия по имени какой — то личности, названия в память какого — то события, названия, данные на основании видимой схожести объекта с чем — то, и так далее. Так, в преданиях, например, название Мукха аьле: — Ячменная лощина, объясняется якобы тем, что в этой лощине был найден отборный семенной ячмень, спрятанный несколько столетий назад.
Надо полагать, лощина была названа ячменной потому, что там выращивался ячмень, но постепенно это старое название обросло фольклорным вымыслом, базирующимся на мотиве о былой благодати. Ряд преданий топонимического характера связан с именами знаменитых фольклорных героев Колой Канта, Сеска − Солса другими. Сеска − Солса говра яьжа моттиг. — Место, где пасся конь Сеска − Солсы. Сеска − Солса говро баргаш теха моттиг — Место, где конь Сеска − Солсы ударил копытами. Сеска − Солса тур теха моттиг — Место, где Сеска − Солса ударил мечом. Солса хьаст — Родник Солсы. Колой кIанта кхесса кхера — Камень брошенный Колой Кантом. Колой кIанта хьагIар — Пещера Колой Канта и так далее.
Подобные названия появились как результат освящения имен почитаемых народом фольклорных героев. Имеются предания о том, как реальный, герой по имени Тэт — Батыг на своём коне смело перешел вброд разлившуюся горную реку Ассу. Другие предания рассказывают о местах, где погиб тот или иной герой. В данном случае топонимы идут от реальных лиц и событий, запечатлевшихся в народной памяти: (Переправа Тэт — Батыга, «Сай вийна дукъ» — Хребет, где убили Сая и другие). Некоторые топонимические названия идут от видимой схожести камня, скалы, различных рельефов с какой — то детально жизненной картиной.
Например, в легенде о «Трех надмогильных камнях» (Кхо чурт датIа моттиг) повествуется: Двое юношей полюбили девушку, но она не знала, кого из них выбрать. Тогда они порешили, что девушка станет посредине луга, а юноши с равно удаленных расстояний начнут косить, и тот, кто быстрее окосит свою полосу и первым дотронется до протянутой руки девушки, тот и жених. Началась косьба, от напряжения юноши оба падают и умирают вблизи девушки, которая стояла, протянув руки в стороны.
Тут же умерла и девушка. Там поставили Чурты или надмогильные камни — крестообразный посередине (девушка с распростертыми руками) и по бокам два прямоугольных (юноши). Фольклорный мотив окаменения уходит в глубь веков, и естественно, что он в данном предании соотнесен «по схожести» с тремя надмогильными камнями, которые к этой поэтической легенде отношения не имеют. Также «по схожести» углубления в скале, напоминающие следы конских копыт, были названы следами копыт Сеска − Солсы, о чем уже упоминалось. Фактов, подобных приведенным в статье, имеется немало в других горных и плоскостных районах Чечено — Ингушетии. Материал статьи представлен характерным и дает общее представление о местной народной этимологии. Народ подвергает этимологии лишь некоторые топонимы, ибо не все они по звучанию ассоциируются с каким — то другим словом.
Определенная часть этимологизируемых топонимов не обрамлена легендой, сказанием или преданием, в этих случаях просто дается перевод, скажем: аул Кхерах – каменистое. Таким образом, по преданиям выявляется облеченная в фольклорную форму народная этимология разных топонимов. Какая — то часть этой этимологии может быть и приемлема, другая часть базируется лишь на вымысле или какой — то схожести топонима с каким — то другим объектом. Этимологически предания тесно связаны с бытом, социальным устройством, моралью той среды, в которой они бытуют. Следовательно, в эти предания часто вкладывается более широкий смысл, нежели только этимология.
Ибрагим Абдурахманович Дахильгов
Чеченская Республика
Входит в Северо — Кавказский федеральный округ.
Столица – город Грозный.
Природа Чеченской Республики
Большая часть территории Чечни занята равнинами Предкавказья. На севере находится Терско — Кумская низменность, южнее – Чеченская предгорная равнина, пересекаемая многочисленными долинами притоков реки Сунжа.
На западе расположена Терско — Сунженская возвышенность с невысокими Терским и Сунженским хребтами, разделёнными Алханчуртской долиной.
Южная горная часть занята хребтами северного склона Большого Кавказа – Пастбищным и Скалистым, разделёнными межгорными котловинами и Боковым хребтом (высота до 4492 метров, гора Тебулосмта – высшая точка Чеченской Республики).
Горные районы Чечни – область интенсивной сейсмичности; наиболее сильное землетрясение произошло в 1976 (магнитуда 6,2 балла, интенсивность 8–9 баллов).
На территории Чеченской Республики климат континентальный. В высокогорье есть ледники, площадь которых сокращается (наиболее крупные – Качу, Комито).
Почти все реки относятся к бассейну реки Терек, наиболее крупные из них – Сунжа, Аргун, имеющие ледниковое питание с половодьем в летний период.
Много озёр разного генезиса, наиболее крупные – запрудное озеро Кезеной-Ам , тектоническое Галанчожское озеро.
В долинах крупных рек – луга, болота, пойменные леса на лугово — болотных почвах. В горах произрастают широколиственные леса.
В высокогорье – субальпийские луга. Выше – альпийские луга. В межгорных котловинах распространена степная растительность, местами встречаются сосновые леса.
В степи и лесостепи много грызунов, пресмыкающихся. Из птиц – дрофа, дикие гуси, утки, по долинам многих рек – кавказский фазан, встречается так же камышовый кот. В горах обитают каменная и лесная куницы, бурый медведь, кабан, косуля, лесной кот, волк, барсук, серна.
На альпийских лугах – тур, черноголовый гриф, улар, кавказский тетерев, каменная куропатка. В Красную книгу Чеченской Респубдики внесены 158 редких видов растений и 189 видов животных, из них 137 видов – в Красной книге Российской Федерации (переднеазиатский леопард, тур, скопа, орёл.
Религия
В Республике большинство верующих людей – мусульмане, регистрация сентябрь 2016 года. 125 мусульманских религилигиозных организаций, в том числе централизованная организация Духовное управление мусульман Чеченской Республики.
Действуют 18 медресе (семнадцать мужских и одно женское) и два высших духовно — образовательных учреждения: Российский исламский университет имени Кунта — Хаджи и Курчалоевский институт имени Ахмат — Хаджи Кадырова.
Зарегистрированы также семь православных религиозных организаций, принадлежащих к Махачкалинской епархии Русской Православной Церкви. Которая была образована в 2012 году в пределах Республики Дагестан, Республики Ингушетия и Чеченской Республики. Существует так же одна старообрядческая церковь.
Исторический очерк
Древнейшие археологические памятники известны на юго — востоке региона Чечни (Ведено, Ца-Ведено, Балансу). В горах близ озера Кезеной — Ам (Макажой, Хой ), относятся к верхнему палеолиту, мезолиту, неолиту. Энеолит представлен поселениями (Курчалой), курганами на равнине.
В раннем и среднем бронзовом веке равнинно — предгорная часть была зоной контактов куро — араксской и майкопской культуры, которые сменила северокавказская культура. Памятники в степях к северу от реки Терек относятся к общностям ямной культуры, затем катакомбной культуры. Их влияние доходило и до предгорий.
В горах распространены каменные наземные и подземные склепы, гробницы, ящики, грунтовые могилы. Археологи их соотносят с носителями нахских языков. Поздний бронзовый век представлен каякентско — харачоевской культурой и кобанской, которая в раннем железном веке контактировала с появившимися в степи скифской и сарматской культурой. Их сменяли сарматские археологические культуры (ранняя, затем средняя).
На востоке предгорно — горной зоны преобладало местное население, сохранявшееся и в средневековье.
Во втором веке значительная часть региона входила в зону влияния культуры кавказских аланов. Со 2 – 4 веков появились центры городского уровня (Алхан — Кала и др.). Сказывалось влияние, связанное с контролем над значительными частями Севеверного Кавказа гунов, Тюрского каганата и Хазарского каганата.
С десятого века – государства Алании, центры которой были расположены немного западнее. В середине тринадцатого века на регион распространилась власть золотой орды, её население соседствовало и иногда смешивалось с местным.
Высоко в горах строили жилые, полубоевые и боевые башни. Подземные, полуподземные и наземные склепы. В конце четырнадцатого века на всей территории Чечни существовало государство Симсир, захваченное позже Тимуром в тысяча триста девяносто шестом году.
Восстановление равнинных и предгорных поселений на территории Чеченской Республики произошло уже к середине пятнадцатого века. В это же самое время начинается переселение горцев на равнину.
В пятнадцатом веке на западе региона появляются Кабардинские курганы, а на равнине – грунтовые могильники горцев. Возрастает роль ислама в Чечне (надгробные памятники мусульманских захоронений в различных частях современной Чечни. В том числе Чеченских шейхов (Термол, Бети и Берса). Ислам постепенно стал господствующей религией на всей территории Чеченской Республики.
С шестнадцатого — восемнадцатого века Вайнахи заняли центральную и южную часть современной Чечни. Вплоть до среднего течения реки Терек на севере.
Во второй половине шестнадцатого века на территории региона документально фиксируется существование отдельных объединений, определяемых в документах шестнадцатых — семнадцатых веков, как «Землицы» (позднее «общества»). Где власть, как правило выборная, принадлежала начальным людям. Наряду с ними, существовали владения. Они именовались также улусами и юртами. Которыми управляла наследственная знать: – Окоцкое, Гехинское, Чеченское, Качкалыковское, Карабулакское, Герменчиковское, Брагунское и Алдинское.
Часть пограничных чеченских обществ и аулов на протяжении шестнадцатых — семнадцатых веков входила в состав Тарковского шамхальства, Тюрского ханства, Эндерейского владения и Малой Кабарды.
С 1567 на границе расселения вайнахов была возведена русская военная крепость Терки. Терки — 1 существовала до 1571года, затем с 1578 года, как Терки — 2. В 1590 – 1605 годах по мнению Кушевой Е.Н. именно на их месте существовал Сунженский острог, что сопровождалось установлением политических связей Русского государства с Окоцким владением.
В 1588 в Москву прибыло первое Чеченское посольство во главе с Батаем – племянником Шах — мурзы Окоцкого. С конца шестнадцатого века в регионе стали расселяться Гребенские казаки. В 1712 году на левом берегу реки Терек образовалась линия их поселений в пяти крупных казачьих станицах. Самая крупная из них – казачья станица Червлённая.
С середине семнадцатого века объединяющим центром чеченцев стали аулы, расположенные в низовьях реки Аргун. В среднем течении реки Сунжа. В восемнадцатом веке среди «Вольных» обществ самым крупным было Мичкизское: — (Нахч — мохк, тридцать шесть аулов). Среди владений – Чеченское (до десяти селений).
Селения управлялись старшинами при участии кадия. На протяжении восемнадцатого века политические симпатии чеченцев разделялись между Османской империей и Крымским ханством с одной стороны и Россией – с другой.
В восемнадцатом веке неоднократно происходили выступления чеченцев (1707–08, 1722, 1732, 1757–58, 1760, 1774, 1783; 1785–87 – наиболее значительное выступление было во главе с шейхом Мансуром. В ответ на которые против них осуществлялись военные экспедиции российских войсковых соединений.
После присоединения к Российской империи Картли — Кахетинского грузинского царства 1801 год. Большая часть территории современной Чеченской Республики фактически оказалась неподконтрольной Российскому правительству анклавом. Переход к активным действиям по его присоединению связан с деятельностью А. П. Ермолова (1816–1827).
Ермолов инициировал постройку ряда российских укреплений, так называемый «Преградный Стан» на реке Сунжа (1817). Крепость «Грозная» (1818). Ермолов так же начал применять тактику фронтального продвижения и прочного закрепления российских войск на занимаемых территориях с помощью военных укреплений, крепостей.
С именем Ермолова традиционно связывается начало Кавказской войны 1817 — 1864 года. С 1830 года по 1859 год южная часть территории современной Чечни входила в Имамат. С 1860 года территория современной Чеченской республики входила в Терскую область. С1905 года составляла там Веденский округ и Грозненский округ, а также Сунженский отдел.
В ходе русско — турецкой войны 1877 – 78 годов и 1-й мировой войны чеченцы принимали активное участие в военных действиях в составе российской армии. В то же время в 1877 – 78 годах в Чечне прошло крупное восстание во главе с А. Х. Алдановым.
Со 2 — й половины 1890 — х годов город Грозный стал одним из центров нефтедобычи в Российской империи. В 1911 году российские власти выслали из Терской области свыше 30 наиболее влиятельных религиозных деятелей, в том числе шейхов Б. Г. Х. Митаева, Сугаип-муллу и А.А. Шаптукаева.
В ноябре 1917 года, после Великой Октяборьской революции 1917 года, Веденский и Грозненский округа вошли в Горскую республику под руководством Чермоева А. М. Тапа. А Сунженский отдел – в Терский край.
В октябре, ноябре 1917 года и декабре 1917года, а так же в январе 1918 года предпринимались попытки установления советской власти. Которые имели частичный успех в равнинной части и в городе Грозном.
В 1917 году правительство Горской республики и Войсковое правительство Терского края сформировали коалицию: — Терско — Дагестанское правительство. На территории горных районов современной Чечни ключевую политическую роль в 1917 – 20 годах играли Гоцинцкий и Узун — Хаджи.
В 1928 году часть территории современной Чеченской республики входила в провозглашённую на 2 — м съезде народов Терека: — Терскую советскую республику в составе РСФСР, которая в том же году вошла в Северо — кавказскую республику.
В конце марта 1920 года территория современной Чечни в целом перешла под контроль РККА. Семьнадцатого ноября 1920 года провозглашено создание Горской АССР. Это было закреплено декретом ВЦИК от двадцатого января 1921 года, в составе которой был образован Чеченский округ.
Постановлением Президиума ВЦИК от тридцатого ноября 1922 года Чеченский округ был выделен из Горской АССР и преобразован в Чеченскую Автономномную область с центром в городе Грозный. Автономная область первоначально делилась на семь округов: — Веденский, Гудермесский, Надтеречный, Новочеченский, Урус-Мартановский, Шалинский и Шатоевский. А так же два района: — Нажай-Юртовский и Петропавловский.
В 1924 – 34 годах в составе Северо — кавказская. Постановлением Президиума ВЦИК от четвёртого февраля 1929 года в Чеченскую Автономную Область вошла большая часть территории упразднённого Сунженского округа. Постановлением Президиума ВЦИК от пятнадцатого января 1934 года Чеченская Автономная Область объединена с Ингушской Автономной Областью в Чечено — Ингушскую Автономную Область, которая в 1934 – 36 годах входила в состав Северо — Кавказского края.
В соответствии с Конституцией СССР принятой в 1936 году Чечено — Ингушская Автономная Область преобразована в Чечено — Ингушскую Автономную Советскую Социалистическую Республику. В 1941 году статус города получили Гудермес, в 1967 году Аргун , в 1990 году Урус-Мартан и Шали.
В октябре 1941 года после начала Великой Отечественной Войны, в горных районах вспыхнули антисоветские восстания под руководством Х. Исраилова (Терлоева) и М. Шерипова, объединившиеся в начале 1942 года. Это, а также пособничество незначительной части местного населения германским агентам во время Битвы за Кавказ 1942 — 1943 годов привело к решению Сталина Иосифа Висарионовича (Джугашвили) о тотальной депортации Чеченского и Ингушского народов.
Согласно постановлению ГКО СССР № 5073сс от 31.1.1944 года они подлежали высылке в Среднюю Азию. Осуществлена с 23.2. по 2.3.1944 года под личным руководством Лаврентия Павловиче Берии. Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от 7.3.1944 года Чечено — Ингушская Автономная Советская Социалистическая Республика упразднялась.
На большей частью её территории был образован Грозненский округ Ставропольского края. Часть территории современной Чечни отошла Дагестанской Автономной Советской Социалистической Республики, четыре района полностью и три частично. Итум — Калинский район Чечни перешёл к Грузинской Советской Социалистической Республике. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 22.3.1944 года Грозненский округ преобразован в Грозненскую область.
Реабилитация чеченцев началась с указа Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от шестнадцатого июля 1956 года: — «О снятии ограничений по спецпоселению с Чеченцев, Ингушей, Карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны». При этом статья № 2 запрещала чеченцам и ингушам возвращаться на прежнее местожительство. Реабилитация продолжилась принятием постановления Президиума Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза от двадцать четвёртого ноября 1956 года: «О восстановлении национальных автономий Калмыцкого, Карачаевского, Балкарского, Чеченского и Ингушского народов». И завершилась указами Президиума Верховного Совета РСФСР и Президиума Верховного Совета СССР от девятого января 1957 года.
В целях создания необходимых условий для национального развития чеченского и ингушского народов восстанавливалась Чечено — Ингушская АССР в составе РСФСР. Упразднялась Грозненская область, признавался утратившим силу указ Президиума Верховного Совета СССР от седьмого марта 1944 года и статья вторая указа от шестнадцатого июля 1956 года. Возвращение чеченцев вызвало волнения среди населения города Грозного. Двадцать пятого августа 1958 года были захвачены общественные здания и выдвинуто требование запретить чеченцам возвращаться на свою Родину.
Верховный Совет Чечено — Ингушской Аавтономной Советской Социалистической Республики двадцать седьмого ноября 1990 года принял декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики. Восьмого июня 1991 года сессия Общенационального конгресса чеченского народа ОКЧН, (председатель исполнительного комитета – Джохар Мусаевич Дудаев) приняла решение о низложении Верховного Совета Чечено — Ингушской Республики и провозглашении Чеченской Республики Ичкерия.
Шестого сенчября 1991 года вооружённые сторонники ОКЧН объявили об отставке Верховного Совета и заняли здание, где заседали его депутаты. Двадцать седьмого октября 1991 года исполком ОКЧН провёл выборы президента и парламента Чеченской Республики Ичкерия.
Президентом был избран Джохар Мусаевич Дудаев, который взял курс на полное отделение республики от РСФСР. Первого ноября 1991 года Джохар Мусаевич Дудаев подписал указ «О государственном суверенитете Чеченской Республики Ичкерия».
Законом Российской Федерации от четвёртого июня 1992 года была образована самостоятельная Ингушская Республика. А вопрос о Чеченской Республике был отложен до урегулирования кризисной ситуации.
Противостояние с федеральными властями, в том числе вооружённое, осложнённое наличием на территории Чеченской Республики вооружения, оставленного при выводе отдельных формирований Завкавказского и Северо — Кавказского военных округов Советской Армии, привело к проведению российскими войсками операций по востановлению конституционого порядка в Чечне 1994 — 1996 годов, завершившихся подписанием тридцать первого августа 1996 года Хасавюртовских соглашений, согласно которым российские власти фактически признали контроль сепаратистов над Чеченской Республикой.
Эти события послужили причиной массового оттока русскоязычного населения из Чеченской Республики. Только в 1995 году – 60 тысяч человек. На всеобщих выборах президента Чеченской Республики Ичкерия, проведённых двадцать седьмого января 1997 года под контролем ОБСЕ, Совета Европы и Европарламента, президентом ЧРИ был избран Аслан Алиевич Масхадов.
Двенадцатого мая 1997 года президент Аслан Алиевич Масхадов подписал с президентом Российской Федерации Борисом Николаевичем Ельциным в Москве, в Кремле Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия. Тем самым подтверждая фактическую независимость Чеченской Республики Ичкерия.
После вторжения в августе 1999 года чеченских и зарубежных исламистов в Дагестан. В 1999 — 2000 годах власти Российской Федерации провели контртеррористические операции на Северном Кавказе, которые способствовали фактическому возвращению Чечни в статус субъекта Российской Федерации. Важную роль в этом сыграли противники ваххабитов в самой Чечне.
Указом Президента Российской Федерации от двенадцатого июня 2000 года главой администрации Чеченской Республики был назначен Ахмад Абдулхамидович Кадыров. Пятого ноября 2003 года он был избран президентом Чеченской Республики. Затем должность президента была заменена на должность главы Чеченской Республики.
Али Дадашевич Алханов занимал эту должность с 2004 – 2007годы. С 2007 года Рамзан Ахмадович Кадыров глава Чеченской Республики. С 2000 года Чеченская Республика в составе Южного федерального округа. С 2010 года – Северо — Кавказского федерального округа. Двадцать третьего марта 2003 года на республиканском референдуме принята Конституция Чеченской республики.
Восмьнадцатого апреля 2009 года на территории республики отменён режим контртеррористической операции. С 2000 — 2010 — х годов при поддержке федеральных властей проведены значительные мероприятия по восстановлению жилого фонда, хозяйства и экономики Чеченской республики.
.Литература
Литература развивается на чеченском языке с начала 20 века в тесном контакте с литературой на ингушском языке. На её формирование значительное влияние оказали местный фольклор и русская литературная традиция.
Основоположник чеченской литературы – С. Бадуев. Просветительный характер отличает творчество писателей 1930 -х. годов – Ш. Айсханова, А. Нажаева, М. Сальмурзаева, Х. Ошаева. В начале 1940 — х годов ведущей в поэзии и драматургии стала антифашистская тематика, представленная в творчестве Н. Музаева, М. Сулаева и А. Мамакаева.
Возрождение литературной традиции после депортации чеченцев в 1944 году связано с изданием коллективных поэтических сборников «Дружба» 1957 год и «Поэзия Чечено-Ингушетии» 1959 год. Крупнейшие поэты 1960 – 90 — х. годов: Б. Саидов, М. Сулаев (поэтический сборник «Человечность» 1984 год), З. Муталибов, Р. Ахматова, А. Бисултанов (поэтический сборник «Тень молнии» 1991год). Значительный резонанс в конце 20 века вызвала проза и драматургия С. Арсанова, Ш. Окуева, А. Айдамирова (роман «Подъём» 1986 год), М. Исаевой, М. Мусаева, М. Мамакаева, Н. Музаева, М. Ахмадова, С. Яшуркаева, С.-Х. Нунуева. Среди наиболее ярких писателей начала 21 века – С.-Х. Кацаев, Ш. Цуруев (поэтический сборник «Мелодия сладкой печали» 2011 год), М. Бексултанов, Канта Ибрагимов.
Архитектура и изобразительное искусство
Древние памятники искусства на территории Чеченской Республики: орнаментированная керамика с неолита, сосуды и изделия из цветных металлов майкопской культуры, куро — аракской культуры, северо — кавказской культуры. В горных районах при строительстве жилых, погребальных, культовых, оборонительных сооружений использовался обработанный камень.
Металлическая пластика, украшения и другие изделия кобанской культуры на поздних этапах испытывали влияние культур скифов, сарматов, в том числе вещи в зверином стиле (крылатые олени на костяных гребнях из курганов у села Гойты). Со 2 века регион был в зоне развития культуры кавказских аланов (сложная фортификация, развитое керамическое и другое производство – комплекс Алхан-Кала), с пятого века испытывавших влияние державы Гунов , Тюрского каганата. Хазарского каганата.
В 11 – 14 веках под влиянием грузинских, аланских и местных традиций возводились христианские храмы преимущественно простых геометрических форм. В середине 13 – 14 веков на искусство региона повлияла культура золотой орды, с 14 – 15 веков (и более активно с 17 века) строились мавзолеи, мечети (в аулах Эткали, Хой) и многих других.
В горных районах до 19 века строились башни: жилые (двух — трёх ярусные с плоской кровлей), полубоевые и боевые (четырёх – пяти ярусные с пирамидально-ступенчатой крышей, бойницами, машикулями, высотой до 30 метров. В урочищах Майста, Малхиста, в ауле Хайбах, на территории Аргунского музея — заповедника; с 15 века). Башни, крепости (руины в ауле Моцарой), иногда образующие величественные комплексы (Кезеной — Ам, Алдам — Гези, в аулах Хой, Шарой, близ хутора Дёре и многих других. Возраст построек 15 – 18 века).
Многие памятники покрыты петроглифами 12 – 18 века. Рядом с горными селениями размещаются надземные (с двухскатными пирамидальными ступенчатыми и конусообразными гладкими крышами так называемый город мёртвых Цой — Педе у селения Малхиста), полуподземные и подземные склепы, а также намогильные памятники (в ауле Хархарой). Селения имели святилища, по форме идентичные двухскатным надземным склепам.
С шестнадцатого века велось русское строительство на левом берегу Терека (крепость Терки). С 1712 года возводились поселения Гребенского казачьего войска, в 1760 – 70 — е годы – крепости Азово — Моздокской укреплённой линии (Наурская, Ищерская и другие), в 1817 – 21 года – укрепления Сунженской линии (крепость Грозная, 1818 год).
Строились деревянные храмы (церковь Рождества Христова в станице Наурской, 1804 год, разрушена в 1930 — е годы). Среди построек также: завод по переработке шёлка — сырца в станице Шелковозаводской (1718 год), усадьба Калустовых – Хастатовых в селе Парабоч (конец 18 – начало 19 века; с 2006 года Музей М. Ю. Лермонтова), крепости – Воздвиженская близ села Старые Атаги (1844 – 45 годы, разрушена в 1920 году).
В конце 19 – в начале 20 века отстраивался город Грозный. Возведены церковь Архангела Михаила (1890 год, заменена новой в 2005–06 годах), синагога в мавританском стиле(1901 год), Никольский казачий собор (начало 20 века, разрушен в 1930 — е годы), здания в стиле модерн (Азово — Донской банк, 1914год; т. н. Барский дом, 1923 год), здание Грозненского нефтяного НИИ с элементами неоготики. Также возведены мечети в сёлах Гехи (1911год), Шали, Новые Атаги (1904 – 1913 годы).В современное время отстроены города (Грозный, Гудермес, Аргун).
В 1930 – 50 — е годы распространён советский неокласицизм (Дом культуры в селе Старые Атаги, 1954 год; ЦУМ в Грозном, 1956 год). Среди построек 1960 – 1970 -х годов – театрально — концертный зал в Грозном (1977 год). Города и сёла Чечни сильно пострадали в девяностые годы, разрушены многие православные храмы и мечети. С двухтысячных годов начинается возрождение разрушенной республики и города Грозный.
Были возведены Музей Ахмада Кадырова, стадион «Ахмат — Арена», комплекс высотных зданий «Грозный-Сити», Русский драматический театр, здание Национального музея, Дом приёмов , Национальная библиотека . Также построены Этнографический музей «Донди — Юрт» в Урус — Мартане, восстановлен замковый комплекс «Пхакоч» в селе Итум — Кали, церковь Рождества Христова в станице Наурской; более двухсот новых мечетей – «Сердце Чечни» в Грозном, в сёлах Автуры, Ца — Ведено, Шали, Гехи, Алхан — Юрт, Ачхой — Мартан.
Зачинателем профессионального изобразительного искусства во второй четверти девятнадцатого века стал мастер станковой живописи, портретист Пётр Захаров. В 1912 году горные районы, а в 1928 станицу Старогладковскую изучал Е. Лансере. В 1930 – 40-х годах работали живописцы А. Слободин, С. Сухоруков, Е. Гайдукова, Ф. Сачко, Н. Латышев, Г. Авсаджанов. В 1950 – 60-х годах – В. Мордовин, А. Григорьянц, О. Мишин, Ш. Шамурзаев, В. Ливн, Г. Янаков, Д. Идрисов, X. Дадаев, А. Асуханов, графики: X. Ахмедов, О. Чубаров, скульпторы В. Малюков, И. Бекичев, И. Дутаев и др. Развиты резьба по камню, дереву, кости, рогу, художественная обработка металла, изготовление ювелирных изделий, выделка кожи, вышивка золотыми и серебряными нитями, ковроделие.
Республика Ингушетия 
ИНГУШЕ́ТИЯ (Республика Ингушетия), субъект Российской Федерации. Расположена на юге Европейской части России. Входит в Южный федеральный округ. Граничит с Грузией.
Столица – город Магас.
Природа
Ингушетия расположена в центральной части Большого кавказа. На севере, в Предкавказье, поднимаются низковысотные Терский и Сунженский хребты, разделённые продольной Алханчуртской котловиной. Южнее простираются подгорные наклонные равнины, – краевые части Осетинской и Чеченской равнин. В пределах Большого Кавказа с севера на юг выделяются низкогорные массивы с округлыми вершинами (Чёрные горы) и среднегорья Пастбищного хребта и Скалистого хребта.
Природные условия благоприятны для жизни населения. Климат континентальный. Зима в равнинной части мягкая с неустойчивым снежным покровом, нередко с сильными ветрами и снежными буранами, в горах – прохладная.
Снеговая линия проходит на высоте 3500 – 3700 метров; небольшие ледники – в массиве Махисмагали.
Речная сеть принадлежит бассейну реки Терек (протекает вдоль юго — западной границы Иегушетии). Основные реки: Сунжа, Асса, Армхи, Фортанга.
Подгорные равнины со злаковыми и разнотравно — злаковыми степями на чернозёмах и луговых чернозёмовидных карбонатных почвах преимущественно распаханы. Участки степей сохранились по склонам Терского и Сунженского хребтов. На северных склонах Сунженского хребта по балкам встречаются островки дубовых кустарниковых лесов.
Верхнюю границу леса образуют берёзовые криволесья с рододендроном кавказским в подлеске. Выше господствуют субальпийские и альпийские луга.
Флора и фауна Ингушетии отличаются высоким разнообразием: известно около двух тысяч видов сосудистых растений и свыше 50 видов млекопитающих, 160 видов гнездящихся птиц, 24 вида пресмыкающихся, 8 видов земноводных, 31 вид пресноводных рыб.
В Красную книгу РСФСР внесено 4% видов растений Ингушетии. Наиболее богат животный мир горных лесов (медведь, волк, лисица, куницы, кабан, косуля) и лугов (дагестанский тур, серна, кавказский улар).
Система охраняемых природных территорий представлена государственным природным заповедником «Эрзи», Ингушским государственным природным заказником федерального подчинения и несколькими памятниками природы.
Религия
С распространением христианства на рубеже 1 – 2 — го тысячелетия (под влиянием Грузии, а позднее – Руси) появились древнейшие христианские культовые сооружения. Храмы Тхаба — Ерды (не позднее 12 века), Алби — Ерды, Гал — Ерды и Таргимский (12 век).
Христианско — языческие культовые сооружения – святилища Тушоли, Маги — Ерды, Мят — сели, Бейни — Сели, Мятер — Дэла, Эрд — сели, Соска — Солса, Мекал. Мусульманский памятник — мавзолей Борга — Каш в равнинной Ингушетии. 1405 год постройки свидетельствует о сосуществовании языческих, христианских и мусульманских верований у населения Ингушетии в период до широкого распространения и утверждения Ислама.
Ислам проник в предгорную зону Ингушетии в 16 – 18 веках. В горную Ингушетию позже – в 19 веке. Широкое распространение получил в середине 19 века, с приходом в Ингушетию шейха Кунта -Хаджи Кишиева. Окончательно утвердился в конце девятнадцатого века.
Со второй половины девятнадцатого века в Ингушетии существуют мусульманские вирдовые братства «тарикаты», имеющие надтейповую социальную структуру: Кадирийя (последователи Кунта — Хаджи), Накшбандийя (последователи Арсанова Дени — шейха Къайле) и Батал — Хаджи (последователи Белхароева Батал — Хаджи). В период Советской власти в Ингушетии были ликвидированы исламские религиозные школы.
В 1993 на съезде мусульман Ингушетии создан Духовный центр мусульман Республики Ингушетия (ДЦМ РИ, пред. – И. Б. Хамхоев). Муфтият Ингушетии входит в Координационный центр мусульман Северного Кавказа. В Ингушетии (на 31.12.2006) 148 действующих мечетей; функционируют 29 религиозно — образовательных учреждений: 28 медресе и Исламский институт. ДЦМ РИ издаёт религиозную газету «Светлый путь». Движение вахабитов в Ингушетии, как и на всей территории Российской Федерации запрещено.
На территории Ингушетии действуют 20 местных религиозных организаций, три православных прихода: Покровскоя церковь (станица Орджоникидзевская), Троицкая церковь (станица Троицкая), Казанская церковь(город Карабулак). Юрисдикция Ставропольской и Владикавказской епархии Русской православной церкви.
В школах Ингушетии преподаётся курс «Основы религии»
Исторический очерк
Древнейшие археологические памятники на территории современной Ингушетии (местонахождения р-н села Плиево, Гамурзиево) относят к среднему палеолиту (Мустье). Памятники Мезолита и Неолита не выделены.
В раннем бронзовом веке здесь взаимодействовали общности Майкопской, Куро — Аракской и Катакомбной культуры (поселение «Луговое», возле села Мужичи). К 3 — му тысячелетию до нашей эры относятся древности Северо — кавказской культуры, их сменили памятники, близкие к Гинчинской культуре.
В горной Ингушетии известны циклопические постройки, датировка которых не установлена. На рубеже 2 – 1 — го тысячилетия до нашей эры здесь распространилась восточнокобанская группа (культура) Кобанской культуре (общности), представленная Пседахским могильником и Кескемским кладом.
В 6–5 веке до нашей эры в ней усиливались черты культур скифо — савроматского (Луговой и Нестеровский могильники), а позднее – сарматского круга. На территории современной Ингушетии и Чечни сформировался своеобразный художественный стиль, сочетавший кобанские и скифо — сарматские традиции культуры.
Местная культура 1 — го – начала 2 — го тысячелетия нашей эры тесно связана с сарматами, а так же с аланами. К концу четвёртого века территория Ингушетии наряду с другими районами Северного Кавказа попала в зону влияния Гуннов С конца шестого века контролировалась Тюрским каганатом, а затем – Хазарским каганатом.
С десятого века входила в состав государства Алания, что способствовало распространению христианства (преимущественно через Грузию). В бассейне реки Сунжа находится ряд городищ, ранние слои которых относятся к кобанской эпохе, верхние – к сармато — аланской эпохе. По одной из версий, здесь располагалась столица Алании – средневековый город Магас.
В тринадцатом веке Северный Кавказ и территория Ингушетии был завоёван монголо — татарами и вошёл в состав Золотой Орды. К памятникам ордынского периода на территории Ингушетии относится Келийский могильник (13 – 14 веков). В степных районах известны кабардинские курганы 14 – 16 веков.
В шестнадцатом веке территория Ингушетии подверглась набегам ногайцев. К позднему Средневековью в горной Ингушетии относятся многочисленные комплексы жилых и боевых башен (Таргим, Эрзи, Эгикал, Хамхи, Ний, Пялинг, Лялах, Хяни и многие другие), каменные склепообразные и столпообразные святилища, подземные, полуподземные и наземные склепы, существовавшие до исламизации региона.
По письменным источникам, известен ряд «обществ» (самоуправляющихся сельских общин или их объединений) – Галгаевское, Цоринское, Джайраховское, Мецхальское и Феппинское (Кистинское). В семнадцатом веке некоторые из равнинных ингушских «обществ» оказались в даннической зависимости от Кабарды.
По Белградскому миру 1739 года территории ингушских обществ были признаны нейтральной зоной между Российской и Османской империями. С 1740 — х годов начались контакты ингушского населения с администрацией российских пограничных крепостей «Кизляр» и «Моздок».
Некоторые ингушские роды приняли российское подданство, подписав присягу на верность Российской империи. По Кючук — Кайнарджискому миру 1774 года территория расселения ингушских «обществ» вошла в состав Российской империи.
Для освоения и управления новыми землями с 1774 года строилась Азово — Моздокская (Кавказская) укреплённая линия, сюда российское правительство стало переселять жителей из центральных губерний (процесс переселения на Терек достиг максимума в 1880–90-е годы).
В 1810 году подписан «Поручительный акт», по которому ещё ряд ингушских родов, живших в Тарской долине, (Ангушт) принял российское подданство, обязавшись охранять район Военно — Грузинской дороге и оказывать военную помощь Российской империи в регионе. Им было предоставлено право пользоваться землями вдоль правого берега реки Терек. В 1810 году близ аула Назрань возведена российская крепость.
В 1822 году территория современной Ингушетии вошла в состав Кавказской области. В 1860 году – в состав Терской области. В 1888 году – в состав образованного Сунженского отдела Терской области. В 1840-х годах вдоль течения реки Сунжа началось сооружение крепостей Сунженской укреплённой линии между крепостями Владикавказ и крепость Грозная. Тогда были основаны казачьи станицы Терского Казачьего войска – станица Троицкая в 1845 году, станица Карабулакская 1859 году, станица Сунженская в 1860 году и многие другие станицы.
С 1888 года всё горское население, наряду с казачьим населением в военном и гражданском отношении подчинялось войсковому атаману. Население Сунженского отдела было многонациональным ,по Всероссийской переписи населения 1897 года ингуши составляли 40%, среди других народов – кабардинцы, осетины, русские, чеченцы. В 1905 году на землях Сунженского отдела образован Назрановский округ с центром в городе Владикавказе.
По территории современной Ингушетии прошла линия Беслан – Назрань – Петровск — Порт Владикавказской жедезгой дороги (1894 год). В 1915 году началась добыча нефти в окрестностях села Малгобек.
Из стен русской гимназии в Ставрополе вышли ингушские просветители и обществственные деятели 2 — й половины 19 – начала 20 века. (Ч. Ахриев, А. Базоркин, А. Долгиев). В русско — японской войне 1904 – 05 годов и в 1 — й мировой войне 1914 – 18 годов отличились ингушские офицеры, в том числе генерал — майоры С. Бекбузаров, С. Мальсагов, Э. Нальгиев и другие участники знаменитой «Дикой дивизии».
В Гражднскую войну 1917–1922 года противостояние местного казачьего и местного горского населения вылилось в вооружонные столкновения. Одна часть населения поддержала образованную в регионе в марте 1918 Терскую Советскую республику, а другая часть – Горскую республику (май 1918 – май 1919.
В ходе Северо — Кавказской операции Красной Армии 1920 года территория современной Ингушетии занята войсками РККА. 20.1.1921 Терская Советская республика упразднена, часть её территории, включая Назрановский округ, вошла в образованную Горскую АССР. В 1924 году из части территории Горской АССР образована АО Ингушетия (в составе Юго-Восточной области), в том же году преобразованная в Ингушскую АО в составе Северо — Кавказского края.
Административный центр – город Владикавказ имел права отдельного округа края и являлся также администротивным центром Северо — Осетинской автономной области. Ингушская Автономная Область делилась на четыре округа: Галашкинский (Асиновский), Назрановский, Пригородный и Пседахский (Ачалукский). В 1934 году она объединена с Чеченской Автономной Областью в Чечено — Ингушскую Автономную Область, которая в 1936 году переименована в Чечено — Ингушскую Автономную Советскую Социалистическую Республику.
В сентябре 1942 года, в ходе ВОВ, западная часть территории Чече но — Ингушской АССР в результате неудачной Моздоко — Малгобекской операции Красной Армии была занята германскими войсками. Освобождена в январе 1943 года. В 1944 году после депортации ингушей и чеченцев, Чечено — Ингушская АССР была упразднена. Часть её территории вошла в состав Грузии, Северо — Осетинской АССР и Дагестанской АССР.
После возвращения ингушей в 1957 году Чечено — Ингушская АССР была восстановлена но Пригородный район остался в составе Северо — Осетенской АССР. Сюда также вернулись ингуши из ссылки, что заложило основу вооружонного осетино — ингушского конфликта в октябре – ноябре 1992 года.
В ноябре 1990 года Верховный Совет Чечено — Ингушской АССР принял декларацию о государственном суверенитете, в мае 1991 года переименовал её в Чечено — Ингушскую республику. В соответствии с Законом от 4.6.1992 принятым Верховным Советом Российской Федерации по результатам референдума, проведённого в декабре 1991 года на ингушской территории была образована Республика Ингушетия в составе Российской Федерации со столицей в городе Назрань. 27.2.1994 всенародным голосованием принята Конституция Ингушетии, а также состоялись первые выборы в Народное собрание. В 2000 столицей Ингушетии стал город Магас.
Литература
Литература Ингушетии первоначально развивалась на русском языке, затем на ингушском языке. Её зарождение относится к середине 19 в. (романтическая повесть «Лозы любви» И. Цискарова, 1846, представляющая собой русскоязычную переработку народного предания).
В литературе 1870–1910-х годов широко представлен жанр очерка (исторического, художественного, документального, этнографическрго). В 1917 году возникла ингушская письменность (сначала на основе арабской графики, позднее на латинице, затем на кириллице). Начало формироваться национальное книгопечатание.
Агитационная направленность характеризуют литературу конца 1930-х годов: серия общественно — политических очерков и повесть «Джан-Гирей» А. Гойгова, очерки Х. Осмиева, поэзия Т. Бекова, М. Аушева, С. Озиева. Написанная в эмиграции документальная повесть С. Мальсагова «Адский остров» (1926) – первое повествование о Соловецком лагере.
В период Великой Отечественной войны наиболее актуальна антифашистская тема в поэзии, драматургии и публицистике (И. Базоркин, Б. Зязиков, М. Хашагульгов, Д. Яндиев). В 1944–57 литературный процесс был прерван в связи с депортацией ингушей и чеченцев в Среднюю Азию и Казахстан.
Во 2-й половине 1950-х годов интенсивно развивалась поэзия (Яндиев, Муталиев, Осмиев, Хамхоев), а также литератупная критика. С 1958 выходил литературный альманах на ингушском языке «Утро гор». Создавались социально — бытовые и историко — документальные романы и повести (А. Х. Боков, Базоркин, А. П. Мальсагов, Зязиков).
В прозе 1970–80-х годов. выделяются сочинения А. Веджизева, С. Чахкиева, М. Плиева. Филосовские, гуманистические мотивы звучат в лирике Г. Гагиева, И. Торшхоева, М. Вышегурова, А. Хашагульгова. Поэзия на русском и ингушском языках представлена социально — публицистической лирикой и философско — медитативными сонетами (Р. Цуров).
Отдельное, почётное место занимают образцы документальной и исторической прозы Иссы Кодзоева (эссе и романы — эпопеи).
Архитектура и изобразительное искуство
К скифскому времени относятся: изображения в зверином стиле (бронзовые предметы из Лугового могильника у с. Мужичи, 6–5 вв. до н. э.), статуэтки людей и животных из бронзы и глины. Сармато-аланский период представлен катакомбными могильниками (у с. Алкун).
В христианской церковной архитектуре 11–13 вв. (церкви в Таргимской котловине: одноапсидный храм Тхаба-Ерды близ с. Хайрах, 12 в.; руины церкви Алби-Ерды и церкви в Таргиме; часовня Хач-Латтача в с. Хули), сочетавшей грузинские, аланские и местные (особенно в организации интерьера) строительные традиции, преобладали геометрическая простота форм и строгое изящество декора.
В монголо-татарский период возведён купольный мавзолей Борга-Каш (Брагунский мавзолей, 1405–06) близ с. Плиево. Сооружались оборонительные рвы (т. н. Ров Тамерлана около с. Сурхахи, Насыр-Кортский ров).
Храм Тхаба-Ерды. 12 век. Фотография Тимур Агиров.В горных районах Ингушетии в средние века из грубо отёсанных камней строились: заградительные стены (у сёл Верхний Алкун, Даттых, Дошхакле), жилые башни («гала»; 2–3-ярусные с плоской кровлей и арочными проёмами, высотой до десяти метров; возводились с 10 века).
Полубоевые и боевые башни («воу»; 4–5-ярусные, высотой до тридцати метров, с бойницами, машикулями и пирамидально — ступенчатой крышей; возводились с 15 века). Образующие величественные архитектурные комплексы, ограждавшиеся оборонит. стеной [в сёлах Вовнушки, Карт, Ляжш, Лейми, Лялах, Мецхал, Мяжги, Ний, Озиг (Барким), Пялинг, Таргим, Цори, Эгикал, Эрзи, все 13–18 веков. Входят в состав Джайрахско-Ассинского историко-культурного и природного государственного музея — заповедника].
Отдельные камни украшались выбитыми изображениями рук мастера — строителя, христианскими символами и оберегами (кресты, круги, зигзаги), сценами с участием людей и животных. Каждое село имело святилища (элгац), по форме представлявшие собой двускатные надземные склепы («Мят — Сели» на горе Мат — Лам, «Ауш — Сели» на левом берегу реки Асса, «Калой — Лам — Сели», в селе Мяжки, у сёл Гадаборш, Хъули, Мецхал, Эрзи, все 15–16 век.), а также столпообразные святилища-сиелинги (у сёл Лялах, Ний и др.).Рядом с горными селениями, образующими живописные террасообразные композиции на склонах, расположены погребальные склепы.
Надземные склепы (у селений Ляжги, Фалхан, Хамхи, Харпе; высотой до 6–8 метров прямоугольные и круглые в плане, с двускатными, пирамидальными ступенчатыми и конусообразными гладкими крышами, некоторые с фресками), полуподземные и подземные (у сёл Эгикал, Мужичи; перекрыты плоскими плитами и ложными сводами); а также надмогильные крестообразные стелы — чурты, часто расписанные и снабжённые навесами в виде крыши.
Ремесло строителя традиционно передавалось по наследству. Предания и сказания сохранили имена некоторых ингушских зодчих: Янд, Даци Льянов, Дуго Ахриев, Хазби Цуров, Беркинхоевы, Бятр Гадаборшев. Ингушей приглашали строить военные сооружения (в основном боевые башни) в Осетию, Грузию (Хевсурети, Тушети) и в Чечню (в сёла Галанчож, Мялхисты, Майсты).
В 19 – начале 20 века жилище в Ингушетии представлено 2 типами: в горах – 1- или 2-этажные дома из камня и дерева, с плоской крышей и отдельными выходами на обращённую на юг или восток открытую террасу, с отдельной кунацкой.
На равнине – прямоугольные саманные, крытые черепицей дома с обводными галереями. С конца 19 века в сёлах появляются дома городского типа с четырёхскатной крышей. С начала 19 века в равнинной части Ингушетии строительство велось под руководством русских архитекторов (Назрановская крепость, 1810–17; водяная мельница в Назрани, 1890-е гг.).
В советское время (преимущественно в 1940–1950-е годы) возводились здания в неоклассических формах (районный Дом культуры в станице Орджоникидзевская, и др.). В 1990–2000-е годы в современных архитектурных стилях строят здания новой столицы Магас, курорта «Джайрах», Исламского университета в станице Орджоникидзевская, здание вокзала в Назрани.
Возводятся мечети, православные храмы (Покровская церковь в станице Орджоникидзевская). В виде разновысотных классических ингушских башен сооружён Музей-мемориал жертвам политических репрессий на холме Аби-Гу в Назрани (автор проекта – художник М. Полонкоев).
Чёрная страница Чечено — Ингушетии: Депортация Вайнахов
Депортация Чеченцев и Ингушей (операция «Чечевица») — депортация Чеченского и Ингушского народов с Территории Чечено — Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики и прилегающих к районов в Казахстан и Киргизию в период с 23 февраля по 9 марта 1944 года.
Операцию задумал: 
Иосиф Висарионович Джугашвили ( Сталин ),
разработал:
Лаврентий Павлович Берия,
осуществил на месте:
Михаил Максимович Гвишиани.
В ходе этой чудовищной операции по разным оценкам было выселено от пятьсот до шестьсот пятидесети тысяч чеченцев и ингушей.
В ходе выселения и первые годы погибли примерно сто тысяч чеченцев и двадцать три тысячи ингушей, примерно каждый четвёртый из обоих народов. Непосредственно участвовали в осуществлении депортации сто тысяч военнослужащих, ещё примерно столько же были приведены в боевую готовность в соседних регионах.
Было отправлено сто восемьдесят эшелонов с депортированными. Чечено — Ингушская АССР была упразднена, а на её территории создана Грозненская область, часть районов вошли в состав Грузии, Северной Осетии и Дагестана. Проживающие в Грузинской ССР кистины и бацбийцы, этнически близкие к чеченцам и ингушам, депортации не подверглись.
В качестве причин выселения официально назывались массовое сотрудничество с немецкими оккупантами, антисоветская деятельность и бандитизм. Однако вайнахи физически не могли сотрудничать с фашискими оккупантами ввиду отсутствия оккупации. Немцы смогли захватить лишь незначительную часть Малгобекского района и вскоре были выбиты оттуда. Масштабы антисоветской деятельности и бандитизма в республике не превышали аналогичных показателей в соседних регионах.
Официальные данные были сфальсифицированы для оправдания действий власти. Реальные причины депортации не установлены до сих пор. Депортация народов, ликвидация их государственности и изменение границ были незаконными, поскольку не предусматривались никакими законными или подзаконными актами.
После депортации коренного населения были предприняты усилия по уничтожению следов его пребывания на всей территории: населённым пунктам присваивались русские и осетинские названия, осквернялись и разграблялись мечети и кладбища, надгробные камни использовались для строительных и дорожных работ, жгли книги на чеченском и ингушском языках, из уцелевших удалялись упоминания о вайнахах, из музейных коллекций удалялись «неполиткорректные» экспонаты, уничтожались и расхищались старинные рукописные книги, оружие, ковры, утварь, мебель, золотые и серебряные украшения.
21 февраля 1944 года Лаврентий Павлович Берия издал приказ по НКВД о депортации Чечено — Ингушского населения. На следующий день он встретился с руководством республики и высшими духовными лидерами, предупредил их об операции и предложил провести необходимую работу среди населения. Об этом Лаврентий Берия докладывал Иосифу Висарионовичу Джугашвили (Сталину). Было доложено председателю СНК Чечено — Ингушской АССР Моллаеву о решении правительства о выселении чеченцев и ингушей и о мотивах, которые легли в основу этого решения.
Затем в городе Грозном вместе с ним были намечены и созваны девять руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым и было объявлено о ходе депортации чеченцев и ингушей и причинах выселения. Сорок республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей были прикреплены к двадцати четырём районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населённому пункту по два — три человека для агитации. Была проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечено — Ингушетии высшими духовными лицами Б. Арсановым, А. Яндаровым и А. Гайсумовым, они призывались оказать помощь через мулл и других местных авторитетов.
Депортация и отправка эшелонов в пункты назначения началась 23 февраля 1944 года в 2:00 по местному времени и завершилась 9 марта того же года. Операция началась по кодовому слову «Пантера», которое было передано по радио.
Депортация сопровождалась немногочисленными попытками бегства в горы или неподчинения со стороны местного населения. Есть свидетельства о сожжении заживо до семисот человек в ауле Хайбахой (Хайбах) в Галанчожском районе ЧИАССР. В ходе депортации власти столкнулись с одной курьёзной дилеммой. Как поступать с представителями этих народов, на момент переселения находящихся далеко за пределами республики? К примеру, уроженец Чечни Саид Хасуев в 1944 году проходил службу на Сахалине, зарекомендовав себя как хороший сотрудник НКВД. Хасуеву было предложено заменить паспорт и национальность, на что тот ответил отказом. Впрочем, трогать строптивого милиционера всё же не стали. Зачем депортировать чеченца уже находящегося в самой крайней восточной точке государства? «Дальше высылать некуда», – таков был вердикт начальства. Было отправлено сто восемьдесят эшелонов с общим количеством выселяемых 493 269 человек.
В пути следования родилось пятьдесят шесть человек, умерло 1272 человека, что составляет 2,6 человека на тысячу перевезённых. По справке Статистического управления Россиийской Советской Федеративной Социалистической Республики смертность по Чечено — Ингушской АССР за 1943 год составляла на 1000 жителей 13,2 человек. Причинами смертности стали «преклонный и ранний возраст переселяемых», наличие среди депортируемых больных хроническими заболеваниями и физически слабых. В лечебные учреждения направлено 285 больных.
Последним был отправлен эшелон из пассажирских вагонов с бывшими руководящими работниками и религиозными лидерами Чечено — Ингушетии, которые использовались при операции. Некоторые горцы оставались в республике ещё более года после завершения депортации, так как использовались властью для поиска уклонившихся.
По официальным данным в ходе операции были убиты семьсот восемьдесят человек, арестовано 2016 «антисоветского элемента», изъято более двадцати тысяч единиц огнестрельного оружия, в том числе 4868 винтовок, 479 пулемётов и автоматов. Скрыться в горах сумели 6544 человека.
В тех исключительных случаях, когда вайнахи освобождались от депортации, им не разрешался выезд в режимные города первой категории, населённые пункты приграничной полосы, а также на территорию Грозненской области и Дагестана. Отмечен ряд случаев, когда чеченцы, освобождённые от депортации за заслуги перед страной, отправлялись в неё добровольно. Так поступили, например с Махмудом Эсембаевым и видным общественным и политическим деятелем Муслимом Гайрбековым.
Одновременно с началом депортации началась демобилизация вайнахов из Красной Армии. Военнослужащие из числа чеченцев, ингушей должны были выехать в Алма — ату и поступить в распоряжение отделов спецпоселений НКВД Казахской ССР. Только с передовой за 1944 год было демобилизовано 710 офицеров, 1696 сержантов и 6488 солдат из числа депортированных народов. Многие из них были направлены в северные тыловые районы, где использовались на лесозаготовках и прокладке дорог.
В октябре 1945 года репрессированные военнослужащие были освобождены от статуса спецпереселенцев, но им было запрещено возвращаться на родину. Из них чеченцы и ингуши составляли 5300 человек и все они имели награды. К 1955 году из них осталось в живых 4445 человек, из которых инвалиды войны составляли 2280 человек.
Наравне со всеми были депортированы семьи Героев Советского Союза: И.Бейбулатова, Х. Мухамед — Мирзаева, А. Идрисова, Х. Нурадилова, Х. Дачиева, М. Мазаева, А. Шерипова. После окончания войны был выслан Герой Советского Союза Х. Дачиев. Подполковник М Висаитов решением командования был направлен на учёбу в военную академию им. Фрунзе, но через несколько месяцев сослан в Казахстан.
Чеченки и ингушки, вышедшие замуж за представителей других национальностей, освобождались от депортации. Напротив, русские женщины, вышедшие замуж за вайнахов, должны были быть депортированы. Они могли избежать депортации расторгнув брак, но это не освобождало от депортации их детей. Выселены были все чеченцы и ингуши независимо от места проживания.
Из Дагестана было выселено двадцать восемь тысяч чеченцев, в том числе 15,4 тысячи чеченцев — аккинцев. Из Орджоникидзе было выселено много ингушей, из Грузии — 2 700 чеченцев (при этом родственные народы — бацбийцы и кистинцы — были объявлены властями Грузии отдельными национальностями и выселению не подверглись). Сотни вайнахов были выселены из других районов Союза Советских Социалистических Республик.
Для осуществления выселения на несколько месяцев были привлечены до девятнадцати тысяч сотрудников НКВД и НКГБ, сто тысяч боеспособных солдат внутренних войск (больше, чем на некоторые фронтовые операции).
Для перевозки выселяемых было собрано более пятнадцати тысяч вагонов и сотни паровозов, шесть тысяч грузовых автомобилей. Были затрачены огромные средства на встречу и размещение «спецконтингента».
В местах депортации были созданы сотни комендатур с тысячами сотрудников в офицерских званиях. Были разорены примерно сто тысяч крестьянских хозяйств, что нанесло экономике страны ущерб в несколько миллиардов рублей. Только перевозка спецпереселенцев стоила государству сто пятьдесят миллионов рублей, на которые можно было построить семьсот танков.
По официальным советским данным из Чечено — Ингушской АССР было насильственно выселено более 496 тысяч человек — представителей вайнахской народности, в том числе в Казахскую Советскую Социалистическую Республику — 411 тысяч человек (85 тысяч семей) и в Киргизскую Светскую Социалистическую Республику — 85,5 тысячи человек (двадцать тысяч семей). По другим данным число депортированных составляло более шестьсот пятидесяти тысяч человек. С целью сокращения издержек на транспортировку в дощатые двухосные вагоны вместимостью двадцать восемь — тридцать два человека загружали по сорок пятьдесят человек.
При этом в спешке в некоторые вагоны забивали и до ста — ста пятидесяти человек. При этом площадь вагона составляла всего 17,9 м². Во многих вагонах отсутствовали нары. Для их оборудования выдавались доски в количестве четырнадцать штук на каждый вагон, но не выдавались инструменты. Согласно документам НКВД, полагалось: … в каждый двухосный вагон производить посадку не менее 240 человек спецконтингента.
Основными причинами гибели депортированных назывались погодные, изменившиеся бытовые факторы, хронические заболевания, физическая слабость конвоируемых ввиду их преклонного либо юного возраста.
Член Констутиционого суда Российской Федерации Э. Аметистов вспоминал: Я видел как привезли их (чеченцев) в вагонах — и половину выгружали уже трупами. Живых выбросили на сороко — градусный мороз. Заведующий отделом Северо — Осетинского обкома Коммунистической Партии Советского Союза ингуш X. Арапиев рассказывал: В переполненных до предела «телячьих вагонах», без света и воды, почти месяц следовали мы к неизвестному месту назначения. Пошёл гулять тиф. Лечения никакого, шла война.
Во время коротких стоянок, на глухих безлюдных разъездах, возле поезда в чёрном от паровозной копоти снегу хоронили умерших (уход от вагона дальше, чем на пять метров, приравнивался к побегу и грозил расстрелом на месте). Эпидемия тифа, начавшаяся в дороге, вспыхнула с новой силой уже в местах депортации. В Казахстане к первому апреля 1944 года среди спец переселенцев было четыре тысячи восемьсот заболевших, а в Киргизии — более двух тысяч человек. При этом медицинские учреждения на местах не располагали достаточным количеством медикаментов и дезинфицирующих средств.
Среди спецпереселенцев были также отмечены многочисленные случаи малярии, туберкулёза и других болезней. Только в Киргизии к августу сорок четвёртого года умерло восемьсот пятьдесят три человека. Высокая смертность объяснялась не только эпидемией, но и недоеданием.
В документах НКВД было сказано: Установить, что спецконтингент обеспечивается продуктами питания на весь путь следования до пункта назначения за счёт личных ресурсов сроком на тридцать суток. При выселении люди не успели взять с собой запас продовольствия на месяц пути, а пунктов питания на маршрутах следования практически не было. Впоследствии Народная артистка Чечено — Ингушской АССР, Зулай Сардалова вспоминала, что за время пути горячее питание в вагон было доставлено только один раз.
Двадцатого марта сорок четвёртого года, после прибытия 491 748 депортированных вопреки указаниям центральной власти местное население, колхозы и совхозы так и не предоставили, или были не в состоянии предоставить переселенцам продовольствие, кров и работу. Депортированные были оторваны от своего традиционного образа жизни и с трудом приобщались к жизни в колхозах. Чеченцев и ингушей выселяли не только с их исторической родины, но и из всех других городов и районов.
Находившихся в рядах Советской армии также ссылали. Через двенадцать лет после переселения в 1956 году в Казахстане проживало чеченцев и ингушей триста пятнадцать тысяч, в Киргизии — около восьмидесяти тысяч человек. После смерти Сталина с них были сняты ограничения по передвижению, однако возвращаться на родину им не разрешалось.
Несмотря на это весной 1957 года в востановленую ЧИАССР возвратились сто сорок тысяч насильственно депортированных. В то же время для их проживания были закрыты несколько горных районов, и бывших жителей этих территорий стали селить в равнинных аулах и казачьих станицах.
Горцам было запрещено селиться в Чеберлоевском, Шаройском, Галанчожском, Шатойском, Итум Калинском районе и в Таргимской котловине. Их дома взрывались и сжигались, мосты и тропы разрушались. Представители Комитета Государственной Безопасности и Министерства Внутренних Дел силой изгоняли тех, кто вернулся в свои родные аулы. До выселения в указанных районах проживало до ста двадцати тысяч человек.
Выселение не привело к прекращению деятельности повстанческих группировок в Чечено — Ингушетии. Первое время после выселения их численность возросла за счёт нескольких тысяч человек, которые смогли уклониться от неё. Однако почти все они не имели оружия и не представляли опасности. Эти группировки не могли помешать выселению, но и войска не могли их быстро обнаружить и ликвидировать.
Шерипов Майрбек Джемалдинович (Жизнь и смерть)
Шерипов Майрбек родился в 1905 году в семье офицера царской армии. Несмотря на свое социальное происхождение, был принят в партию и сделал стремительную карьеру в органах советской власти. До войны он занимал пост председателя республиканского Леспромсовета.
При этом он всегда демонстрировал окружающим негативное отношение к советской власти. В 1938 году его арестовали, но через год выпустили и даже восстановили в партии. Одна из причин его «непотопляемости» – заслуги старшего брата Асламбека Шерипова, который командовал чеченской Красной армией, руководил стодневной обороной Грозного и погиб в 1919 году в боях с белыми. Понятно, что такой человек занимал почетное место в пантеоне чеченских революционеров.
Осенью 1941 года Майрбек Шерипов перешел на нелегальное положение. Свой поступок он объяснил так: «Мой брат, Шерипов Асламбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришел конец, поэтому хочу идти навстречу Германии».
Перейдя на нелегальное положение, Майрбек Шерипов объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников, скрывавшихся на территории Шатойского, Чеберлойского и части Итум-Калинского районов, а также установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами сел, пытаясь с их помощью склонить население к вооруженному выступлению против советской власти. Основная база, где он скрывался и проводил вербовку, находилась в Шатойском районе. Там у него были широкие родственные связи.
Для своего начавшего складываться отряда сепаратистов Шерипов искал наиболее подходящие организационные формы, в связи с чем несколько раз менял название организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобожденных горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» и, наконец «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». В первом полугодии 1942 года он написал программу организации, в которой изложил ее идеологическую платформу, цели и задачи.
Общеизвестно, что один из самых эффективных способов борьбы с повстанцами – лишить их поддержки местного населения. Без продуктов, медикаментов и теплого жилья в горах выжить сложно, особенно зимой. К тому же повстанцы остаются без «глаз и ушей» местных жителей. А как этого можно достичь?
Например, заставить местное население и рядовых бандитов поверить, что их главарь активно сотрудничает с властями. Для этого чекистами было арестовано несколько единомышленников Майрбека Шерипова. Во время следствия они «случайно» узнали, что органам их «сдал» сам Майрбек Шерипов.
Убедившись в том, что задержанные поверили, начали второй этап операции. Двум бандитам – Мачеку Байсаеву и Хамзатову – разрешили свидания с женами. Арестованные поспешили поделиться этой новостью с супругами. А дальше сработало «сарафанное радио», и через несколько дней население горных районов знало, что Майрбек Шерипов сотрудничает с органами госбезопасности. Понятно, что теперь большинство местных жителей объявили ему лично бойкот.
Пришлось Шерипову менять тактику. В августе 1942 года он сумел установить связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний муллой и сподвижником имама H. Гоцинского Джавотханом Муртазалиевым, находившимся на нелегальном положении со всей семьей с 1925 года, и, воспользовавшись его авторитетом среди уголовников и религиозно настроенной части жителей селения Дзумской Итум-Калинского района, спровоцировал их на вооруженное выступление, во время которого разгромил сельсовет и правление колхоза.
Окрыленный успехом Майрбек Шерипов повел сплотившихся вокруг него бандитов на районный центр Шатойского района – селение Химой. Ворвавшись в Химой, повстанцы разгромили партийно-советские учреждения, а местное население разграбило и растащило имущество этих учреждений.
Завершив разгром райцентра, около 150 участников мятежа во главе с Шериповым направились на разгром райцентра Итум-Кале, по пути присоединяя к себе повстанцев и уголовников. 20 августа 1942 года село Итум-Кале окружили 1500 мятежников, но ввиду оказанного силами небольшого гарнизона сопротивления занять его им не удалось, а подоспевшее подкрепление из двух рот разорвало кольцо окружения и обратило повстанцев в бегство.
Популярность Майрбека Шерипова после августовских событий вновь возросла, но ее было недостаточно, чтобы продолжать самостоятельную политическую карьеру. Для большинства населения Чечено-Ингушетии он так и остался агентом НКВД.
Поэтому Майрбеку Шерипову пришлось искать нового союзника, еще не скомпрометированного «сотрудничеством» с врагом. Единственным кандидатом был Хасан Исраилов. Вот только с ним Майрбек Шерипов договориться не успел. В результате спецоперации, проведенной чекистами, он погиб 7 ноября 1942 года.
Восстание Хасана Исраилова по версии Абдурахмана Авторханова
Абдурахман Авторханов друг детства лидера чеченских повстанцев Хасана Исраилова в годы войны играл роль связного между мятежниками и официальными лицами III Рейха. После войны Авторханов в своей книге «Народоубийство в СССР.
Убийство чеченского народа» (написана под псевдонимом Александр Уралов) пытался, подобно Степану Бандере представить своих собратьев по оружию как «третью силу», боровшуюся «вместе со всем свободным миром» против тоталитарных режимов, а сотрудничество с немцами как меру, вызванную крайней необходимостью.
Интересно, что, в отличие от современной Чечено — Ингушской историографии утверждающей, что численность отряда Исраилова была всего — то четырнадцать человек, из которых добрая половина — «внедрённые агенты НКВД», а всё остальное выдумки чекистов на ровном месте, Авторханов не отрицает массовости повстанческого движения в чеченских горах.
Когда же, в связи с войной усилилось существовавшее уже беспрерывно два десятка лет партизанское движение в горах Чечено — Ингушетии, советская власть решила, что чеченцы и ингуши имеют связь с немцами.
То обстоятельство, что теперь во главе антисоветского партизанского движения в горной Чечено — Ингушсеой АССР cтали люди с большим образованием и политическим кругозором (это движение возглавлялось теперь юристом Маирбеком Шериповым и писателем Хасаном Исраиловым), НКВД стало строить свою лживую версию о том, что Чечено — Ингушским партизанским движением руководят немцы.
Однако, достаточно указать на тот общедоступный для проверки факт, что находясь даже прямо у границ Чечено — Ингушской АССР, немцы не перебросили в Чечено — Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок.
Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное — восстание Исраилова началось еще зимой 1940 года, то есть, еще тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером. Характерной чертой повстанческо — партизанского движения Чечено-Ингушетии за последнее десятилетие заключалось в том, что вместо бывших духовных авторитетов — мулл и шейхов, во главе его постепенно становились люди чисто советские и политически вполне разбирающиеся во всех «тонкостях» как советской колониальной политики на Кавказе.
Для карьеры советских и партийных сатрапов на Кавказ была открыта дорога при одном условии: при их безусловной, идейной и физической поддержке, сталинской колониально — империалистической политики против собственного народа. Многие становились на этот гибельный для своего народа путь подлинной измены , что в конце концов не спасало их от собственной гибели.
Советская власть в этом отношении ценит свои кадры совершенно также, как ее разведка исчерпавших агентов: высасывает из них весь сок, а останки сжигает, чтобы не оставить следов для контрразведки.
Но находились и такие, которые сознательно отказываясь от соблазнительных перспектив иллюзорной личной карьеры, становились во главе общенационального, беспримерно тяжелого, а в глазах многих и безнадежного, дела борьбы за свободу своего истерзанного и погибающего народа. К категории таких молодых национальных вождей Чечено — Ингушского народа и принадлежали Хасан Исраилов и Майрбек Шерипов.
Исраилов Хасан вошёл в историю как борец за справедливость и жертва освободительной борьбы чеченского народа.
Призванием Исраилова Хасана была литература. Он написал ряд пьес и стихотворений. Работая корреспондентом «Крестьянской газеты» писал статьи обвинения советской власти. В своих статьях Хасан Исраилов смело обличал чиновников-партократов за грабеж чеченского народа. Его публикации, меткие по аргументации, всерьёз обеспокоили местных советских деятелей, и жизнь и писательская карьера Хасана Исраилова оказались под угрозой.
Весной 1931 года Хасан Исраилов был арестован по обвинению в «контрреволюционной клевете» и осуждён на 10 лет. Но случилось непредвиденное: критикуемые корреспондентом чиновники на самом деле оказались «ворами и взяточниками».
Хасана Исраилова освободили, и он полон новых планов уезжает учиться в Москву – в Коммунистический университет трудящихся Востока имени Сталина. Но здесь закачивается творчество и начинается политика.
Вернувшийся на Кавказ Хасан Исраилов вместе с другими представителями Чечено-Ингушской интеллигенции пишет послание правительству СССР, в котором обвиняет курс советской политики, «начавшей наступление на религию и национальное наследие чеченского народа». В частности, Исраилов Хасан требует лишить своих постов первого секретаря обкома ВКП(б) Чечено-Ингушской республики Егорова и народного комиссара внутренних дел Раева.
После проверок начинающего политика арестовывают вновь. Но и в этот раз ненадолго. В 1939 году Раев и Егоров попадают под маховик репрессий, и Исраилова во второй раз отпускают. Очередной глоток свободы опьяняет бунтаря.
Хасан Исраилов относился к тому типу молодых людей, которые сознательно отказываются от перспектив личной карьеры и выбирают путь конфронтации с режимом. Однако революционная стезя рискованна: ты можешь стать героем, но можешь превратиться и во врага народа.
Новый секретарь обкома Быков вызывает к себе Исраилова и предлагает написать заявление, чтобы восстановить журналиста в партии. Но вместо заявления Исраилов пишет письмо очень опасного содержания: «Вот уже двадцать лет, как советская власть ведёт войну на уничтожение моего народа по частям – то как кулаков, то как мулл и «бандитов», то как «буржуазных националистов». Теперь я убедился, что война отныне ведётся на истребление всего народа».
Чеченец грозится повторить финский сценарий в борьбе за освобождение от «красного империализма». «Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют другие угнетённые народы», – заключает свое послание оппозиционер.
В январе 1940 года Хасан Исраилов начинает действовать. Он возглавляет вооружённое антисоветское восстание, объединив все силы чеченского сопротивления. Координируемые Исраиловым отряды контролировали целые районы Чечни, а некоторые из них, к примеру Галанчожский район, оставались под властью повстанцев вплоть до 1957 года.
Заключение в марте 1940 года советско-финского мирного договора стало тяжёлым моральным ударом для революционного движения. Однако Исраилов продолжал надеяться, что будет поддержан другими народами Кавказа, а Сталин окажется повержен «ударом объединённых сил демократических держав».
Поддержки Исраилов тем не менее дождался. В Шатое и Итум-Кале поднял восстание юрист Майрбек Шерипов, брат известного чеченского революционера Асланбека Шерипова, и присоединился к отрядам Хасана Исраилова.
28 января 1942 года на нелегальном собрании Хасан Исраилов с соратниками учреждает «Особую партию кавказских братьев» (ОПКБ), целью которой является «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи». Словосочетание «Германская империя» впоследствии сыграет дурную роль в судьбе Исраилова, автоматически причислив его к «изменникам Родины».
Письмо Хасана Исраилова 1940 год:
«Вот уже двадцать лет, как Советская власть ведёт войну на уничтожение моего народа по частям — то как кулаков, то как мулл и «бандитов», то как «буржуазных националистов». Теперь я убедился, что война отныне ведётся на истребление всего народа. Поэтому я решил встать во главе освободительной войны моего народа. Я слишком хорошо понимаю, что не только одной Чечено-Ингушетии, но даже и всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжёлого ярма красного империализма, но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляют меня на этот в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а по моему убеждению единственно правильный исторический шаг. Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют другие угнетённые народы.»
После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов перешёл на нелегальное положение и приступил к подготовке восстания. 28 января 1942 года на нелегальном собрании учреждает «Особую партию кавказских братьев» (ОПКБ) ставящей себе целью «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи».
Позднее ОПКБ была переименована в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев». По составленным Хасаном Исраиловым документам в ноябре 1941 года в его партии состояло до 5 тысяч человек, а партийные ячейки существовали, кроме Чечено-Ингушетии, ещё в 7 соседних регионах.
В Чечено-Ингушской АССР в намеченном на январь 1942 года «вооружённом восстании» якобы были готовы участвовать «до 25 тысяч человек», но никакого восстания не произошло.
Осенью 1942 года начальник отдела по борьбе с бандитизмом Чечено-Ингушского НКВД Идрис Алиев и другие работники того же отдела имели ряд встреч с Хасаном Исраиловым и другими руководителями повстанческих групп. Тогда же в доме одного из жителей села Мужичи состоялись переговоры Хасана Исраилова с немецкими офицерами об «оказании содействия наступающим германским войскам».
В секретной переписке с Исраиловым состоял нарком НКВД Чечено-Ингушетии Султан Албогачиев, а после перевода последнего в Москву её продолжил сменивший Албогачиева на этом посту Виктор Дроздов. Из опубликованных в 1990-е годы документов следует, что Хасан Исраилов и другие руководители повстанческих групп поддерживали связь с германской агентурой во Владикавказе через руководителей республиканского НКВД.
Кроме того, контакты между командирами немецких диверсионных групп и Хасаном Исраиловым носили эпизодический характер и происходили только через сотрудников советских спецслужб, действовавших под видом нелегалов и выполнявших функции советников и проводников.
Нет сомнений в том, что все эти контакты осуществлялись в рамках тайной операции по выявлению действовавших антисоветских групп и их каналов связи с секретными службами Германии, в контексте обороны нефтепромышленного Грозного.
Нельзя было допустить высадки мощного десанта в горах, от которых Грозный отстоял всего в 30 километрах. С этой целью содержались в качестве приманки «повстанческие» группы и велась оперативная игра с несколькими реальными противниками советской власти (объективно они выполняли роль «подсадных уток»).
Все недовольные советской властью, контактировавшие с Исраиловым, рано или поздно попадали в руки НКВД. Хасуха Магомадов, примкнувший к группе Исраилова, вскоре заметил эту закономерность. После гибели очередной группы немецких парашютистов он тайно покинул отряд и до самой своей гибели в 1976 году действовал самостоятельно.
В ноябре 1944 года Хасан Исраилов писал наркому НКВД Чечено-Ингушетии В. А. Дроздову: «Дорогой Дроздов, я писал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам и через Яндарова прислать мне расписки почтой с копией Вашей телеграммы. Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать все возможное и для того, чтобы добиться из Москвы прощения за мои грехи, ибо не так велики, как рисуются. Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10-20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, химических карандашей 10 штук.
Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они, осуждены ли они или нет.
Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство.
С приветом — писал Хасан Исраилов (Терлоев)».
Реальная численность группы Хасана Исраилова, включая внедрённых в её состав агентов НКВД, никогда не превышала 14 человек.
Весной 1944 года произошёл ряд вооружённых столкновений. Нападениям повстанцев подвергались небольшие войсковые подразделения, лица направленные для описи и охраны «оставленного» коренным населением имущества, переселенцы из других районов страны, многочисленные мародёры, хлынувшие в республику.
24 декабря 1944 года в ходе операции НКВД Исраилов получил смертельное ранение. «Труп опознан и сфотографирован. Агентура переключена на ликвидацию остатков бандглаварей», – сообщалось в донесении Лаврентия Берии Сталину.
Характерной чертой повстанческого движения в Чечено-Ингушетии предвоенного и военного времени явилось то, что место духовных авторитетов стали занимать люди со светским образованием. Нередко на сторону восставших переходили партийные функционеры и другие чиновники. Хасан Исраилов очень быстро завоевал симпатии разных слоёв Чечено-Ингушского населения. Тем не менее национальным героем он не стал.
Журналист газеты «Коммерсант» Муса Мурадов на это отвечает: «Население не видело в нём лидера. Идея борьбы с советской властью при помощи Германии и Гитлера в этом смысле не была привлекательной».
Впрочем, писатель Абдурахман Авторханов утверждает, что Хасан Исраилов быстро отказался от идеи опереться на Германию, так как немцы не были заинтересованы в независимости Чечено-Ингушетии. По мнению Авторханова, непричастность Хасана Исраилова к контакту с оккупационными властями доказывает тот факт, что, находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, «немцы не перебросили туда ни одной винтовки, ни одного патрона».
Член-корреспондент РАН Сергей Арутюнов подтверждает вышесказанное, указывая на то, что в винтовках не было никакой необходимости: «Горцы всегда были достаточно хорошо и разнообразно вооружены. А когда началась война, то добавилось огромное количество трофейного оружия».
Муса Мурадов, объясняя феномен Хасана Исраилова, приходит к выводу, что его повстанческое движение у рядового обывателя отождествлялось в первую очередь с «абречеством» – будничным для чеченского общества явлением. В традиционном понимании абреки – люди в силу разных причин, не всегда политических, вынужденные уйти из общества и существовать вне его законов.
Хасан Исраилов пытался объединить разрозненные группировки, но успеха в том не добился. В числе прочих среди причин этой неудачи было большое количество войск, создававших проблемы в поддержании связи между группировками, а также ряд мер, предпринятых НКВД, который предвидел такие действия. Например, не были депортированы секретные агенты НКВД, и все те, кто мог представлять интерес для правоохранительных органов. Продолжали работать некоторые чекисты из числа вайнахов.
В Веденском районе начальником районного отдела НКВД был сын абрека Зелимхана Харачоевского: Умар — Али Зелимханов. Зелимханов активно участвовал в преследовании повстанцев и погиб при попытке ликвидации одного из них. Для борьбы с нелегалами применялось сплошное прочёсывание местности. Такие операции проводились в июле — августе сорок четвёртого года в Хильдихороевском, Пешхоевском и Майстинском ущельях Чечни силами двух дивизий и двух отдельных полков внутренних войск. В свою очередь нелегалы устраивали засады, выслеживали небольшие группы военнослужащих и уклонялись от столкновений с крупными военными формированиями, что позволяло им наносить ощутимые потери войскам.
К концу 1944 года на территории области было уничтожено двадцать шесть групп нелегалов, состоявших из двести пятидесяти двух членов, сорок два абрека действовавших в одиночку и сто тридцать семь человек других национальностей (русских, грузин, осетин, дагестанцев).
Официально с нелегалами было покончено в 1953 году. В этот период ситуация в Грозненской области также мало отличилась от общей ситуации на Северном Кавказе. За сорок четвёртый год на остальной территории Северного Кавказа было ликвидировано семьдесят пять банд, а общее число уничтоженных нелегалов составило более одной тысячи человек. Простые жители, пытавшиеся избежать депортации, собирались небольшими группами и уходили в горы. Многие уводили с собой домашний скот.
Летом 1944 года в Хильдехороевском районе разведка внутренних войск обнаружила землянки и загоны для скота, построенные скрывавшимися гражданами. Дислоцировавшиеся в горных районах войска занимались, помимо прочего, прямым истреблением оставшегося населения. После выселения чеченцев и ингушей в Галанчожский район прибыли части учебного стрелкового полка майора Сайгатова для помощи государственной комиссии по сбору скота и имущества.
Дислоцируясь на хуторах Галанчожского района, подразделения допустили ряд безобразных фактов нарушения революционной законности, самочинных расстрелов оставшихся после переселения чеченками — старухами, больными, калеками, которые физически не смогли уехать в ссылку.
Двадцать второго марта сорок четвёртого у хутора Геличи Галанчожского района Грозненской области были расстреляны больные Гайсултанов Изнаур, Джабалка, Демильхан, калека Гайсултанов Умар и восьмилетний мальчик. Девятьнадцатого апреля 1944 года этой же группой были расстреляны ещё два неизвестных чеченца. По не уточнённым данным, военнослужащие этого же подразделения в Нашхоевском сельсовете Галанчожского района произвели самочинный расстрел больных и калек до шестидясети человек.
Хайбах
Как дым клубятся над Хайбахом облака,
Несёт их ветер памяти ушедших,
И помнит башня горцев имена,
Безвинно в пламени сгоревших.
Отмщенья ждут погибших души,
Не обретают свой покой.
Огонь пожара не потушен,
Костёр не загасить слезой.
Бадьян – трава на месте казни,
Пылая каждый год цветёт.
Растенье помнит о несчастье,
Чеченцев память бережёт.
Замёрзло времени теченье,
В холодных стенах Хайбахой.
Руины древнего селенья,
Укрыты грустью и тоской.
openkavkaz.com
Почти каждая операция внутренних войск в горах приводила к захвату большого числа пытающихся уклониться от депортации. Для ускорения их выселения из ссылки были временно возвращены наиболее авторитетные религиозные деятели. Под их гарантии с гор и из лесов вышли несколько тысяч человек.
По данным НКВД, до конца года в депортацию были отправлены более 6 500 человек, задержанных с марта сорок четвёртого года. Для обеспечения сохранности оставляемого личного, колхозного и государственного имущества в ходе подготовки депортации были созданы комиссии для учёта этого имущества. В помощь комиссиям было отобрано 8 500 солдат и офицеров и дополнительно мобилизовано в Грозном ещё до восьми тысяч человек.
Однако несмотря на эти меры огромное количество имущества было уничтожено или разграблено. Только при перегоне скота на равнину якобы пало примерно восемнадцать тысяч голов крупно — рогатого скота. Только в 1944 году было задержано 1245 человек. У них изъяли семьсот тысяч рублей, сто семьдесят тонн зерно — продуктов, промышленных товаров более чем на двести тысяч рублей.
Огромный урон был нанесён военными и войсками НКВД. В хищениях имущества оказалась замешана вся партийно — хозяйственная и милицейская верхушка Грозненской области и соседних регионов. Только на территориях, вошедших в состав Дагестанской АССР в мародёрстве были замешаны секретари Дагестанского обкома ВКП(б), секретари райкомов партии, прокуроры, руководители районных руководителей НКВД. Самых «отличившихся» были вынуждены снимать с должностей и сажать в тюрьму. Масштаб явления оказался столь велик, что от арестов пришлось отказаться, так как не оставалось бы кому руководить.
Отдалённые от коммуникаций населённые пункты были уничтожены. Остались только крупные сёла. По указанию партийно — советского руководства были разграблены кладбища и мечети.
Надгробные камни использовались при закладке фундаментов заводов и ферм, прокладке дорог, в качестве бордюров. На площадях Грозного жгли книги на чеченском, ингушском и арабском языках. Из остальных книг вырывались или замазывались страницы с упоминанием коренных народов области.
Дирекция Республиканской библиотеки с риском для жизни спасла от уничтожения и укрывала до восстановления автономии несколько сот книг на национальных языках. Подверглась чистке в соответствии с новыми установками коллекция республиканского краеведческого музея. Уничтожалось и расхищалось многовековое культурно — историческое наследие чеченцев и ингушей: рукописные книги и библиотеки, золотые и серебряные украшения, оружие, ковры, утварь, мебель.
Уничтожению и надругательству подверглись средневековые башенные, культовые и погребальные сооружения в сёлах Эзми, Кяхки, Гарак, Хамхи, и Джейрах. Руководство Грозненской области и регионов, к которым отошла часть Чечено — Ингушетии, должны были принять меры к заселению высвободившейся территории. Область заселялась переселенцами из других регионов страны.
В середине мая 1944 года число переселенцев достигло сорока % от общего числа выселенных чеченцев. 6800 семей переселилось из Ставрополья. 5892 семьи переселились из Грозного в сельские районы области. Дальнейшее заселение планировалось проводить за счёт переселенцев из центральных районов страны (Тамбовская, Ульяновская, Пензенская и другие области).
Для стимуляции переселения был установлен ряд льгот: списывались недоимки по государственным долгам, на новом месте действовало освобождение от налогов на один год, выдавалось единовременное денежное пособие две тысячи пятьсот рублей, предоставлялось право бесплатного проезда и провоза имущества весом до двух с половиной тонн на новое место жительства, выдавались строительные материалы.
Тем не менее, желающих было мало, заселение территории продолжалось до начала 1950 — х годов. Часть прибывших, столкнувшись с трудностями обустройства, к тому же в небезопасных условиях, возвращалась на прежнее место жительства. В период с 1947 по 1951 год в Грозненскую область прибыло более шести тысяч семей, из которых лишь четыре тысячи остались на новом месте.
Весной 1944 года из Грузии в Грозненскую область предполагалось переселить всего пятисот семей. Это объяснялось тем, что к Грузии отошли горные районы, в которых планировалось сохранить только самые крупные и легкодоступные аулы. Остальную территорию предполагалось использовать в качестве пастбищ.
Территория, отошедшая к Грузии, стала именоваться Ахалхаевским районом. По плану на первом этапе власти Северной Осетии должны были создать на землях Ингушетии три тысячи новых хозяйств. Хотя к Северо — Осетинской Автономной Советской Социалистической Республики отошли наиболее плодородные земли, из — за недостатка людей и нежелания горцев занимать чужие земли заселение шло медленно. Поэтому власти пришлось привлекать к заселению жителей Южной Осетии.
Дагестанские власти должны были заселить чеченские аулы Хававюртовского и Бабаюртовского районов, из которых было выселено чеченское население, Ауховский район, до депортации заселённый чеченцами — аккинцами, и отошедшие к Дагестану Веденский, Ножай — Юртовский, Курчалоевский и Чеберлоевский, общей площадью три тысячи квадратных километров.
Поскольку жители горных районов Дагестана традиционно страдали от малоземелья, недостатка в потенциальных переселенцах не было. К тому же людей, попавших в разнарядки и не желающих переселяться, переселяли силой, а их дома в некоторых случаях разрушали.
Переселение производилось из двести двадцать четырёх горных сёл, из них сто четырнадцать мелких селений переселились полностью. На новые земли были переселены шестьдесят пять тысяч человек, из которых пятьдесят одна тысяча была направлена в районы Грозненской области. В то же время, власти оказались не в состоянии обеспечить всем необходимым столько людей.
Переселенцы, предполагая жить в богатых чеченских сёлах, брали с собой лишь самое необходимое. Кроме того, в новых условиях им требовались другие хозяйственные навыки. В конце сорок четвёртого года среди дагестанских переселенцев произошла вспышка малярии, охватившая более одной пятой их общего числа. Затем к нему добавились тиф и другие болезни.
В числе возможных причин болезней назывались «острый недостаток мыла, белья, культурная отсталость переселенцев, недостаток и однообразие продуктов питания». Проблемы, возникшие при переселении, привели к срыву сельскохозяйственных работ, что, в свою очередь, в начале сорк пятого года вызвало голод среди дагестанских переселенцев.
Руководство области было вынуждено оказать им срочную продовольственную и материальную помощь. Вспышки малярии и тифа были зафиксированы и в последующие годы. В Ауховском районе с 1944 по 1947 годы от болезней умерло около двух тысяч переселившихся в этот район лакцев (почти треть переселившихся). Сложности, возникшие на новом месте, привели к тому, что часть дагестанских переселенцев самовольно вернулась на прежние места жительства. Даже в 1956 году, когда чеченцы и ингуши начали возвращаться на родину, многие населенные пункты на равнине были не до конца заселены.
Продовольственная проблема в Грозненской области так и не была решена, поэтому власть вынуждена была завозить большое количество продовольствия. Довоенный уровень производства продовольствия не был достигнут ни в одном из районов бывшей Чечено — Ингушетии.
Условия жизни в выселении
Джабраил Гакаев рассказывал: «первые годы были очень тяжёлыми из — за отсутствия жилья и голода (местные казахи и те голодали). У моего отца на попечении оказалось около сорока человек: своих собственных детей и разных близких родственников. Он был очень сильным и смелым мужчиной. Его авторитет был огромным. Джокалу знали все в горной Чечне, и в Средней Азии к нему люди тоже потянулись под защиту. Положение было таким, что приходилось воровать у местных скот, в основном совхозных овец.
Он как — то рассказал, что казахи верхом на лошадях однажды его догнали с овцами. А он достал огромный нож, очертил им линию и сказал: Не подходите! У меня голодные сироты и я буду биться насмерть. Они постояли, лошадей повернули и ускакали от него. Испугались или поняли, что человек в отчаянии. Так отец никому не дал умереть с голоду». С одной стороны, власть пыталась облегчить жизнь спецпоселенцев и частично компенсировать им утеряное в результате депортации имущество.
В частности, Двадцать девятого мая сорок четвёртого года Совнаркомом СССР было принято постановление «О выдаче скота и продовольственного зерна спецпереселенцам — карачаевцам, чеченцам, ингушам, балкарцам и калмыкам в обмен за принятые от них скот и зерно в местах выселения», в котором шла речь о выделении депортированным рабочего и мясо — молочного скота, продовольственного зерна, сырья для изготовления меховой одежды и детской обуви, леса для жилищного строительства.
Такие постановления власти на местах не всегда выполнялись в силу целого ряда причин, и одной из главных была продолжающаяся война. После окончания войны правительственным постановлением от двадцать восьмого июля сорок пятого года спецконтингенту был предоставлен целый ряд льгот. 16 — 20 марта 1945 года в Алма — Ате прошло первое республиканское совещание начальников областных отделов по хозяйственному устройству спецпереселенцев Северного Кавказа.
На нём отмечалось, что при расселении депортированных возникли проблемы, связанные с дефицитом жилой площади и продовольствия, негативным отношением ряда руководителей и части местного населения, распространением среди горцев эпидемий, в частности сыпного тифа. Это затрудняло адаптацию вновь прибывших, их трудоустройство, создавало «упаднические настроения, вызванные переменой постоянного места жительства».
Из — за недостатка финансирования и материалов дома строились главным образом из самана с крышами из глины и шлака. В районах создавались «тройки» в составе председателя райсовета, секретаря райкома партии и начальника районного отделения НКВД. «Тройки» обязывали местные партийные, советские и хозяйственные органы принять меры обеспечению спецконтингента жильём за счёт уплотнения семей местных колхозников, обеспечением исправными бричками, банями, вошебойками, топливом и так далее.
Так, четвёртого марта 1944 года в Таласский район Жамбыльской области прибыла первая партия спецпоселенцев в составе 1349 чеченцев. Из них на комбинате Чулак Тау было размещено сто двадцать семей (651 человек), в «Каракульсовхозе» — шестьдясят две семьи (203 человека), в Тамдынском сельсовете, где было шесть колхозов — двадцать одну семью (42 человека), в Кзыл-Аутском сельсовете — тридцать семей (109 человек) и так далее.
При этом возникли проблемы с трудоустройством вновь прибывших. Они оказались жителями Грозного из числа студентов, артистов, юристов и других представителей интеллигенции, прежде не занимавшихся сельскохозяйственным трудом В телеграмме, которую шестнадцатого октября 1944 года Совнарком и ЦК ВКП(б) Казахской ССР отправил облисполкомам и обкомам партии, говорилось: крайне неблагполучное положение спецпереселенцев, расселённых в колхозах и промпредприятиях.
Значительное количество из них продолжают жить в хозпостройках, клубах и других помещениях, не пригодных для проживания в зимних условиях. Большое количество размещено крайне скучено, в результате чего квартиры содержатся грязно, развелась поголовная завшивленность, вследствие этого возникают эпидемические заболевания. Наблюдаются многочисленные факты заболевания спецпереселенцев дистрофией.
Крайне неудовлетворительно проводится раздача скота, а розданный скот из — за отсутствия работы многие спецпереселенцы режут и продают. В ряде районов заготовка местных стройматериалов, строительство и ремонт жилдомов прекращены. Руководство Казахстана собирало информацию с мест и принимало меры к улучшению положения вайнахов, периодически проводились совещания, на которых обсуждалась, среди прочих, и эта проблема.
Двадцатого апреля 1945 года на совещании бюро Кустанайского обкома партии отмечалось, что некоторые районные власти самоустранились от решения проблем спецпоселенцев. В Карабалыкском, Кустанайском, Карасуском, Урицком и Орджоникилзевском районах горцы находились в исключительно тяжёлых условиях.
В ряде районов, где отпущенные продовольственные фонды не были использованы по назначению, были отмечены случаи истощения и опухания от недоедания. Отмечалось наличие больных дистрофией, неправильное начисление спецпоселенцам — колхозникам трудодней, несвоевременное изготовление и раздача тёплой обуви и полушубков, незаконные действия и произвол по отношению к вновь прибывшим в целом ряде районов.
Также были отмечены факты несвоевременной подготовки стройматериалов и транспорта, приведших к срыву обеспечения выселенных жильём. Когда голод становился смертельным, вспоминают очевидцы, «собиралась община, и старший предлагал любой ценой достать корову или лошадь, чтобы спасти жизнь остальным.
Тогда находился кто — то, кто сознательно шел на такой грабёж. Потом его сажали в тюрьму отбывать срок, порой он пропадал без вести, но все знали, что он пошел на это, чтобы сохранить им жизнь». Всё, что считалось у ингушей безнравственным вчера: «воровство, ложь, хитрость, изворотливость, — сегодня допускалось. Ради цели выжить разрешалось всё!»
В 1944 году Северо — Казахстанская область на индивидуальное жилищное строительство для горцев получила 1 миллион 900 тысяч рублей. Из них вайнахам было фактически выдано 887 198 руб. Причиной задержки выдачи областные чиновники называли неповоротливость районных организаций и председателей колхозов. Так, в Престновском районе всё лето сельхозбанк был закрыт, так как управляющий находился в отпуске и к выдаче ссуд приступил только в декабре. Выдача денег прекратилась ввиду отсутствия их в банке, так как областной сельхозбанк не дал подкрепления указанных средств. В той же области в сорок пятых — сорок шестых годах на кредиты для спецпоселенцев на строительство и приобретение жилья было выделено 2 миллиона 200 тысяч рублей.
Проверками были выявлены факты использования отдельными руководителями своего служебного положения для махинаций с этими средствами. В Сивковском сельсовете Соколовского района вайнахам было куплено двенадцать дернопластовых домов по цене четыреста рублей, а сельхозбанк выделил кредит на деве тысячи рублей. Председатель колхоза имени Петровского Мамлютинского района представил фиктивный документ на покупку дома для двух семей депортированных на четыре тысячи рублей, при реальной цене две тысячи рублей. В колхозе имени Ленина Советского района спецпоселенцу правлением колхоза был продан дом фронтовика за пять тысяч рублей.
Но фронтовик вернулся и забрал свой дом, а спецпоселенец остался без дома и денег. В комендатурах висел список ограничений для спецпереселенцев: в партию не принимать, в вузы не принимать, использовать переселенцев только как чернорабочих, на руководящие должности не выдвигать, общественную работу не поручать, инициативу не поощрять, никакими наградами не награждать, в армию не призывать. Но постепенно эти ограничения с них снимались. В некоторых районах местные власти сделали всё возможное для решения проблем горцев. В 1944 — 1945 годах в колхозе имени Вильямса Мамлютского района, где проживали двадцать четыре семьи спецпоселенцев, для них были построены собственные дома.
Вайнахи были обеспечены продуктами питания. Чеченцы и ингуши были трудоустроены и правление колхоза хорошо отзывалось об их работе. Так же обстояло дело в колхозе «Молодая гвардия» того же района, где проживало девять семей, колхозе «Пламя» Конюховского района (тридцать две семьи), колхозе «Хлебороб» того же района (пятьдесят две семьи), Чистовском зерносовхозе Будаевского района (двести четырнадцать семей).
Однако был целый ряд примеров противоположного свойства. В зерносовхозе имени Кирова Советского района, где проживали двести тринадцать депортированных семей, с момента их вселения не было построено ни одного дома. Все семьи жили в домах зерносовхоза, часть из которых требовала капитального ремонта. Магомед Мержоев с семьёй из восьми человек проживал в совершенно непригодном для проживания бараке без окон, дверей и печки. Проверкой было установлено, что руководитель ничего не предпринимает для изменения ситуации, хотя возможности для этого имелись.
В Токушинском совхозе Полудненского района в тяжёлых условиях жили тридцать две семьи из сто тридцати трёх человек. В одной квартире жили по нескольку семей. Ахмет Хапчуев с семьёй из семи человек в 1945 — 1946 годах жил в помещении, приспособленном под изолятор для животных.
На территории Павлодарской кожевенно — меховой фабрики в общежитиях барачного типа жили восемьдесят пять семей вайнахов (635 человек). Температура зимой достигала −20°С, при этом большинство людей не имели тёплой одежды, дети были полураздеты и фактически обречены на смерть. При этом депортированные не обеспечивались продуктами. За январь 1945 года на фабрике от голода и холода умерли двенадцать человек.
Неоднократные предупреждения руководству фабрики последствий не имели. Согласно нормативным документам, в порядке компенсации за реквизированный скот, горцев должны были обеспечить живым скотом в местах их расселения. На первое декабря 1944 года скот был выдан 3924 семьям (82 % общей численности семей), из них крупного рогатого скота 2177 голов, овец и коз — 6086 голов. В 1946 году в Северо-Казахстанской области скот имели 5017 семей из 5088, из них крупный рогатый скот — 4869 семей.
Казахстан и Киргизия сами страдали от недорода. В официальных документах были отмечены факты потребления депортированными в пищу трав и кореньев, заболевания на почве истощения, безбелковые отёки. В 1944 году и начале 1945 года в Киргизии из — за отсутствия продуктов, помещений и кормов для содержания скота, депортированные вынуждены были забить до 90 % полученного от государства скота.
В Казалинском районе Уызыл — Ординской области по распоряжению райкома и райисполкома из выделенных для вайнахов фондов одна тонна хлеба была выдана местному партийному активу, а ещё шесть тонн — не спецпереселенческим семьям. Председатель колхоза «Токтогул» Базар — Курганского района израсходовал сто пятьдесят килограмм муки, предназначенных для горцев, на питание местных колхозников, при этом шестьдясят две семьи депортированных остались без продуктов.
В том же районе председатель колхоза «Новый быт» сэкономил на спецпереселенцах сто двадцать килограмм муки, которые использовал на нужды колхоза. В колхозах «1 Мая» и «Бешфадаш» продукты выдали только трудоспособным спецпереселенцам, а нетрудоспособных лишили пайка, израсходовав оставшееся на нужды колхоза. Из — за многочисленных хищений и не целевого использования фондов продовольствия, скота, строительных материалов и денежных ссуд, выделенных для спецпереселенцев, НКВД пришлось решать эти проблемы в том числе и агентурно — оперативными методами.
В Киргизии была даже создана «специальная секретно — осведомительная сеть в соответствующих организациях, занимающихся распределением и реализацией вышеуказанных фондов». Выданный скот вайнахи зачастую должны были забивать, так как у них не было ни кормов для скота, ни мест и условий для его содержания. В 1944 году были зафиксировано 180 фактов забоя выделенного скота.
Для пресечения этой практики в тех районах, где спецпоселенцы не имели условий для содержания скота, районные власти предлагали передавать выданный скот на сохранение колхозам и проводить расследование по фактам забоя скота. Отмечены также случаи, когда спецпоселенцы восстанавливали скот за собственный счёт. В 1945 году в Ленинском районе в шестидесяти пяти хозяйствах горцев было забито и продано тридцать восемь коров и семьдесят овец.
Но в следующем году эти же хозяйства за свой счёт приобрели двадцать восемь коров и восемьдесят пять овец. Многие семьи депортированных сохранили скот, так как он обеспечивал существование их семей. Факты же его забоя и продажи лишь свидетельствуют об отчаянном положении спецпоселенцев. Кроме того, отдельные вайнахи по невыясненным причинам не попали в списки на получение скота. В Северо — Казахстанской области в 1944 году было взято на учёт 1169 семей (4802 человека), остро нуждавшихся в продовольственной помощи, обеспечении одеждой и обувью. Вайнахов, нуждавшихся в одежде и обуви по области насчитывалось 3801 семья (16 223 человека).
В том же году для них было выделено двести полушубков и сто пар обуви. В ряде случаев на товары для спецпоселенцев, переданные для реализации в сельскую кооперацию, цены накручивались до 200 % против государственных и эти товары оказывались недоступны для нуждающихся из — за их дороговизны. В том же году в область поступило шестьдясят тысяч метров хлопчатобумажной ткани. Из резерва правительства Казахстана было выделено 7200 килограмм шерсти, 1900 шубных овчин, сто штук крупных кож.
Из них было изготовлено двести шестьдясят три полушубка и столько же рукавиц, девятьсот пар ботинок, которые распределили среди нуждающихся. Однако потребность в одежде и обуви для вайнахов была намного выше. Из-за отсутствия зимней одежды и обуви 1800 человек не работали в колхозах и совхозах, 2816 детей не обучались в школах. Из 4183 семей, прибывших в область, приусадебные участки имели 3925 семей.
Двести пятьдесят восемь семей участков не имели, но у них были огороды в среднем по 0,5 га на семью. В ряде колхозов саботировались указания руководства, под разными предлогами отказывая вайнахам в выделении участков, несвоевременно выделяя семенные ссуды, урезая выделенные участки. Почти у половины горцев участки располагались на расстоянии 1 — 2 киллометров от жилья, что создавало трудности с их обработкой и уборкой урожая. Ещё одной серьёзной проблемой депортированных было воссоединение семей.
Вопреки всем трудностям вайнахи старались жить рядом со своими близкими. В Северо — Казахстанской области при расселении было зарегистрировано 1070 разрозненных семей. В течение 1944 года нашли своих близких и воссоединились 923 семьи. Чеченцы и ингуши по возможности не оставляли детей в детских домах. Узнав, что дети их родственников или знакомых оказались в детском доме, они старались забрать их в свои семьи, что отличало их от других депортированных народов.
В донесениях руководителей силовых структур неоднократно отмечались грубость некоторых местных руководителей в отношении спецпереселенцев. Дорожный мастер и парторг 33 — го разъезда на людях избили спецпоселенцев Гучигова и Мунаева, которые не в чём не были виноваты. В колхозе Ильича председатель Клиновицкий и заведующий МТФ Родионов вместе с колхозниками избили спецпереселенцев Муцаева и Алхастова, отчего последние потеряли зрение.
Следствие по делу было окончено двадцать шестого августа сорок четвёртого года, но народным судом оно было рассмотрено только двенадцатого февраля сорок пятого года. Клиновицкий был осуждён на один год тюремного заключения, а на Родионова следствие было прекращено ввиду призыва последнего в армию. В областном суде приговор был отменён, Клиновицкий был приговорён к принудительным работам на один год с удержанием 15 % зарплаты. С 1944 года до конца первого полугодия 1946 года МВД Киргизии направило пятьнадцать спецсообщений в ЦК КП(б) Киргизии и Совет Министров Киргизской ССР «о положении спецпереселенцев и фактах издевательства, грубого и пренебрежительного отношения к ним». Четырежды оно информировало их о случаях «грубого, пренебрежительного отношения, доходящих до издевательства» над спецпереселенцами со стороны руководства Алабукинского района.
Двадцать седьмнго октября сорок пятого года Постановлением ЦК КП(б) Киргизии за издевательское отношение к спецпереселенцам был снят с должности секретарь райкома партии, а заместитель председателя райисполкома, народный судья, несколько председателей сельсоветов и колхозов были сняты с работы и отданы под суд.
В мае 1944 года в Казахстан приехала правительственная комиссия во главе с заместителем наркома внутренних дел С Кругловым для проверки положения депортированных. Местным партийно — советским органам было поручено «провести в местах расселения спецпереселенцев учёт всех пустующих домов и передать их в собственность нуждающимся», «обеспечить всех спецпереселенцев членов сельхозартелей трудовыми колхозными книжками и установить контроль за полным внесением в книжки отработанных трудодней».
Органы НКВД должны были взять под контроль пункты раздачи продовольствия и за замеченные нарушения сразу же привлекать к уголовной ответственности. Бывшие партийные и советские руководители Чечен — Ингушетии были вызваны в ЦК КП(б) Казахстана и получили направление на работу. В январе 1945 года правительством было принято постановление о дополнительных ограничениях прав вайнахов.
Они лишались права даже кратковременно оставлять места поселения без разрешения спецкомендатур. В течение трёх дней они должны были информировать органы НКВД обо всех изменениях в составе семей. Комендатуры получили право подвергать виновных аресту сроком на пять суток или штрафу до ста рублей. Основанием для такого решения было недовольство чеченцев и ингушей своим положением.
Органы НКВД весной 1944 года отмечали среди спецпоселенцев большое число антисоветских высказываний, «жалоб и резких реагирований на недостаточность снабжения продуктами питания, вражды и угрозы местному населению, хищений и краж у последнего скота, птицы и продуктов. Отмечены также факты намерений к уходу за кордон». К середине лета 1944 года только в Казахстане было арестовано 2196 спецпереселенцев. К октябрю того же года эта цифра возросла до 3310. Ещё 1969 человек были взяты на оперативный учёт органов НКВД.
Несколько тысяч горцев были осуждены Особыми совещаниями. В дополнение к этому примерно семь тысяч вайнахов, находившихся в местах заключения, были свезены в места депортации. Среди спецпереселенцев была введена система круговой поруки: горцы делились на «десятидворки», жители которых несли коллективную ответственность за правонарушение со стороны одного из своих членов. Органами МВД и МГБ среди горцев вербовались осведомители и тайные агенты. Кроме того, вайнахи принуждались к вступлению в «группы содействия», помогавшие спецкомендатурам.
Лица имевшие авторитет среди ссыльных, в частности религиозные деятели, находились под особым надзором спецслужб. Их пытались склонить к сотрудничеству с властями. Например: за спецпереселенцами были сохранены избирательные права. В 1946 году большинство вайнахов приняли участие в выборах в Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, во многом благодаря агитации религиозных авторитетов. В то же время, изолировались и преследовались те религиозные деятели, которые призывали не участвовать в выборах. За такую агитацию было арестовано около сорока человек. Всего к осени 1946 года спецслужбами было выявлено более тысячи религиозных авторитетов, из которых сто семидесяти удалось принудить к сотрудничеству с Советской Властью.
Несмотря на жёсткий контроль, органам Министерства Внутренних Дел и Министерства Государственной Безопастности не удавалось предотвратить многочисленные случаи нарушений со стороны спецпереселенцев. Очевидно, что подавляющее большинство этих нарушений были прямо спровоцированы политикой самой власти. Наиболее частым преступлением первых лет депортации были хищения продуктов питания, кража и забой скота, самовольное оставление мест поселения. В отчётах местных органов НКВД часто прямо признавалось, что лишь полная безысходность вынуждает горцев совершать эти нарушения.
Как правило, при попытках задержания вайнахи оказывали яростное сопротивление. Другой причиной побегов было то, что многие семьи были разлучены, а спецкомендатуры зачастую вообще не помогали спецпереселенцам решить эту проблему. С весны 1944 до конца 1950 года было зарегистрировано более двадцать тысяч случаев побегов, при этом почти все беглецы были задержаны.
Первое время после прибытия депортированных сотрудники спецкомендатур пользуясь своим служебным положением и бесправием вайнахов пытались их грабить, насиловать и вымогать подношения. Однако ответные действия горцев быстро отрезвили комендантский контингент. В 1948 году специальным постановлением Совета Министров СССР было подтверждено, что чеченцы и ингуши депортированы «навечно». Тогда же были ужесточены наказания за побег из мест выселения.
Максимальное наказание составляло двадцать лет каторги, причём за помощь беглецам грозило заключение сроком до пяти лет. Однако побеги продолжались, при этом некоторым беглецам удавалось достигнуть Грозненской области. В 1948 году часть депортированных была переселена повторно, на этот раз в границах Казахстана.
Так как многие горцы «выказывали намерение» бежать в Китай, было издано распоряжение, которое не позволяло спецпереселенцам жить на расстоянии менее ста километров от государственной границы. Во исполнение этого распоряжения более шести тысяч вайнахов были отселены из приграничных районов Казахстана. В 1940 —1950 — х годах имели место массовые стычки между депортированными и преступными элементами, действовавшими при попустительстве власти.
Уголовники пытались подчинить чеченцев и ингушей воровским порядкам. Однако горцы повсеместно давали жёсткий отпор таким попыткам, часто при этом беря под защиту русских, мусульман и «политических». Последних спецпереселенцы считали своими товарищами по несчастью. Вайнахи в сталинских лагерях и тюрьмах выступали в роли защитников обездоленных. В 1946 году в Лениногорске произошла массовая драка. Пятнадцать тысяч освобождённых заключённых из занимаемых ими прежде бараков переселили в другой район города.
В бараки вместо них были вселены чеченцы. Зэки периодически возвращались в бывшие места своего пребывания и издевались над чеченцами. В драке со стороны чеченцев участвовали все без различия пола и возраста. В результате имелись погибшие с обеих сторон. По итогам расследования чеченцы были переселены в Семипалатинскую область. Возглавивших отпор зэкам Уму и Махмуда Ахмадовых осудили и отправили в Нижний Тагил. 16 — 18 июля 1950 года столкновения в Лениногорске произошли снова. На этот раз в драках с чеченцами участвовали так называемые «вербованные» — рабочие, прибывшие по оргнабору. В документах не сохранилась информация о причинах столкновений.
Конфликт вызвал большой резонанс среди партийного руководства города и области. Была проведена разъяснительная работа среди населения с целью сбить накал страстей. Был увеличен завоз в город продовольственных и промышленных товаров. Массовая драка имела место Атабасаре. Восемнадцатого декабря 1954 года двадцать студентов — механизаторов, потреблявших спиртные напитки в привокзальной столовой Атбасара оскорбили, а затем избили двух ингушей. Два часа спустя около пятидесяти механизаторов вломились в клуб железнодорожников, где они разыскивали людей ингушской национальности и избивали их досками, лопатами и другими предметами.
Массовые столкновения на межнациональной почве также были отмечены в Усть — Каменогорске, Тенгизе, Казаткоме, Чилике и Актау. Причиной этих событий были напряжённые отношения, сложившиеся между спецпоселенцами и местным населением, особенно из числа вербованных и лиц, освобождённых из мест заключения. Как свидетельствуют документы, одной из мер по предотвращению подобных событий властями рассматривался, в частности, вариант переселения горцев из городов, районных центров и железнодорожных станций в колхозы и совхозы.
НКВД занималось также вопросами трудоустройства спецпереселенцев. Поскольку большинство из них прежде было занято в сельском хозяйстве, то главным работодателем для них стал Народный комитет земледелия. Несколько тысяч человек были направлены на угольные шахты и рудники цветных металлов, предприятия чёрной и цветной металлургии, транспорт, другие отрасли экономики.
Специалисты по нефтедобыче и нефтепереработке были направлены на нефтепромыслы Гурьевской области Казахстана. Аналитики Министерства Внутренних Дел и госбезопасности считали большинство депортированных неспособными к производственной деятельности. Руководители организаций всеми способами пытались отказываться от характеризуемых таким образом работников и избавиться от тех, кого вынуждены были взять на работу под давлением комендатур.
Переселенцы же не имели никаких прав, что позволяло игнорировать их интересы. В Гурьевской области действовало распоряжение обкома, запрещавшее принимать вайнахов на курсы по подготовке рабочих специальностей. В Джамбульской области повсеместно ущемлялись права горцев в материально — правовых вопросах.
В Семипалатинской области на многих предприятиях чеченцам и ингушам задерживали зарплату и выдачу продовольственных пайков. Контингент, отнесённый к категории «социально опасного», мог работать только там, куда его направила комендатура. Администрация предприятий должна была обеспечить постоянный надзор за такими работниками.
Те, кто не относился к этой категории, могли самостоятельно искать себе работу. В отдельных случаях им разрешалось работать за пределами поселения. Порой органы НКВД вступали в конфликт с местными органами власти, требуя более рационального использования труда депортированных. По данным Министерства Внутренних Дел, число работающих вайнахов стабильно превышало число трудоспособных.
В Казахстане трудоспособными были признаны 155 тысяч депортированных с Северного Кавказа, а трудились более 171 тысячи, из которых 7,5 тысячи считавшихся нетрудоспособными и 13,5 тысячи подростков. Это объяснялось исключительно тяжёлым материальным положением горцев, вынуждавшим трудиться не только трудоспособных взрослых, но и детей и больных.
В ряде случаев вайнахи работали без спецодежды и обуви и не имели никаких преимуществ в улучшении бытовых условий или получении других видов вознаграждения, но при этом не отставали от других работников. Спецпереселенцам, в качестве награды за добросовестный труд, выдавали мелкий и крупный скот, что для них в тот период было важнее других наград. По данным НКВД, к сорок седьмому году голод среди чеченцев и ингушей почти прекратился. Это объяснялось тем, что большинство вайнахов обзавелись собственным хозяйством, имели крупный и мелкий скот, домашнюю птицу, собирали хорошие урожаи с приусадебных участков и огородов.
В ряде колхозов спецпоселенцы работали лучше местных колхозников. Так было, например, в колхозе «Контоновская коммуна», где чеченцев ставили в пример местным сельчанам. Бабит Шамсуди за первое полугодие 1946 года выработал 346 трудодней, Ибрагим Деркин — 306 трудодней, Шедит Ахметов — 295. Никто из местных колхозников не наработал столько. Чабан Ахмет Сапаров в 1952 году получил первую Почётную грамоту Верховного Совета Казахской Советской Социалистической Респуьлики, через год был удостоен звания Заслуженный мастер животноводства, а в 1963 году получил вторую Почётную грамоту Верховного Совета СССР.
От простого чабана он поднялся до заведующего фермой. К нему за опытом направляли выпускников сельскохозяйственный вузов республики. Он был награждён орденами: Ленина, Октябрьской Революции, Дружбы народов; медалями: За Трудовую доблесть и за доблесный труд. В 1971 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Его имя занесено в Золотую книгу почёта Казахской ССР. Мады Бахматов попал в Талды курганскую область в тринадцать лет. Через два года скончался его отец и ему пришлось взять на себя заботу о семье.
За хорошую работу в сельхозбригаде его сделали звеньевым. В 1947 году его бригада собрала большой урожай. Бахмадов и его помощница Вера Неснина были представлены к правительственным наградам. Несина была удостоена звания Героя Социалистического Труда, а Бахмадов, представленный к ордену Ленина, не получил его из — за того, что был депортированным.
В 1959 году он вернулся на родину, стал известным овцеводом, был награждён Орденом Знак почёта, пятью золотыми и четырьмя серебряными медалями ВДНХ . В 1971 году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Секретарь Акмолинского горкома партии А. Андреев сетовал, что областные газеты не пишут на своих страницах о передовиках производства из числа вайнахов. В одной из тракторных бригад Бурненской МТС среди депортированных чеченцев снизился уровень трудовой дисциплины. Районное отделение милиции командировало туда чеченского духовного авторитета Куку Кушаева.
После проведённой им работы производительность труда бригады поднялась до 230 % и в 1946 году она вышла на первое место. Спецпереселенцев начали представлять к государственным наградам с 1948 года. В Казахстане было почти пять тысяч стахановцев и ударников труда из числа чеченцев и ингушей. Пятьдесят шесть из них были награждены медалью «За доблестный труд», 278 были премированы скотом, 3449 — деньгами и промышленными товарами. К званию Героя Социалистического труда были представлены восемь спецпереселенцев, а ещё 71 — к орденам и медалям.
Реабилитация Чечено-Ингушского народа
После смерти Иосифа Джугашвили (Сталина) и расстрела Лаврентии Берии у депортированных народов появилась надежда на реабилитацию и возвращение на Родину. Известные представители репрессированных народов и простые граждане стали настойчиво обращаться во властные органы со своими просьбами, главной из которых была безотлагательно вернуть депортированные народы и снять с них обвинения в коллаборационизме.
Указами Президиумов Верховных Советов СССР и РСФСР 9 января 1957 года Чечено — Ингушская АССР была восстановлена, причём в несколько иных границах, чем при упразднении. В её составе остались переданные в 1944 году из Ставропольского края в Грозненскую область Наурский и Шелковской районы с преобладающим русским населением, но при этом ей не был возвращён Пригородный район, оставшийся в Северной Осетии. Площадь республики после восстановления составляла 19 300 км². Одинадцатого февраля 1957 года Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик утвердил Указ Президиума от девятого января и вернул в 22 статью Конституции Союза Советских Социалистических Республик упоминание об автономии.
Из — за непродуманной и непоследовательной реализации постановления, а также сопротивления части партийно — советской номенклатуры в центре и на местах, процесс восстановления затянулся, был сопряжён со многими трудностями и создал новые проблемы. Вследствие взаимных провокаций и при полном попустительстве республиканских властей за 1957 год из республики уехало более 113 тысяч представителей не коренного населения.
Четырнадцатого ноября 1989 года была принята Декларация Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав», согласно которой были реабилитированы все репрессированные народы, признаны незаконными и преступными репрессивные акты против них на государственном уровне, в виде политики клеветы, геноцида, насильственного переселения, упразднения национально — государственных образований, установления режима террора и насилия в местах спецпоселений.
Двадцать шестого апреля 1991 года был принят Закон РСФСР о реабилитации репрессированных народов, который признал депортацию народов «политикой клеветы и геноцида». Помимо всего прочего, закон признавал право репрессированных народов на восстановление территориальной целостности, существовавшей до антиконституционной политики насильственного перекраивания границ, на восстановление национально — государственных образований, сложившихся до их упразднения, а также на возмещение ущерба, причинённого государством. Двадцать шестого февраля 2004 года Европейский парламент признал факт депортации чеченцев и ингушей актом геноцида. Одним из последствий депортации стало возникновение Чеченских диаспор в Казахстане и Киргизии.
Память о выселении
В 1953 году Семён Липкин написал поэму «Вождь и племя: туман в горах», посвящённую чеченцу, скрывшемуся от выселения в горах. В 1980 году он же написал повесть «Декада», посвящённую депортации Тавларов, вымышленного собирательного образа кавказских народов.
Депортации вайнахов посвящена книга Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая». Её публикация в 1987 году в журнале Знамя вызвала большой общественный резонанс. В следующем году она была отмечена Государстенной премией Союза Советских Социалистических Республик, а в 1989 году экранизирована кинорежиссёром Суламбеком Мамиловым. Девятнадцатого февраля 1989 года в селении Ярык — Аух Новолакского района Дагестана был установлен памятник жертвам сталинизма: чеченцам — аккинцам. Памятник был первым такого рода в стране.
Двадцать третьего февраля 1994 года, в день полувекового юбилея со дня начала депортации, в Грозном был открыт Мемориал жертвам депортации 1944 года (располагался на площади имени Серго Орджоникидзе). Автором проекта был Дарчи Хасаханов. В 2008 году был начат процесс переноса мемориала на новое место. В 2014 году мемориал был полностью демонтирован. Надгробные камни, бывшие частью мемориала, были включены в состав Мемориала памяти погибших в борьбе с терроризмом. Глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что перенос надмогильных камней обусловлен тем, что прежнее местоположение памятника было неудобно для массового посещения.
Выселение
Февраль, суровый, мрачный и холодный.
Зима. Сорок четвёртый год.
Издал указ усатый вождь верховный:
Как скот, в теплушках выселить народ.
Приказ отдал в кремлёвском кабинете,
Клеймо поставил: нация врагов.
Сравнять с землёй могилы и мечети,
Людей бесправных превратить в рабов!
Беспомощные жёны, старики и дети,
Спасенья не нашли в своих горах.
НКВД полки пригнали на рассвете,
Народа жизнь повисла на штыках.
Пока мужчины за Страну Советов
Без тени страха гибли на фронтах,
Тиран их семьи превратил в врагов
И на восток отправил в поездах.
Железный путь, столбы мелькают,
Дорога смерти каждый день.
Уж месяц люди умирают,
Здесь в каждом камне чья-то тень.
Конец пути, вот степи Казахстана,
В палатках тонких брошены они.
У каждого в душе открыта рана
О смерти близких, и для всех они враги.
Но выжили и крепче становились,
Вождя кровавого идеям вопреки.
В краях Востока уважения добились,
В беде сплотились на чужбине земляки.
Весна Хрущёва – оттепель настала.
Ослабил хватку сталинский режим.
Слезами Родина народ встречала,
Домой вернуться разрешили им.
Трагедия и горе выселенья,
В вайнахов не вселили рабский страх.
Поставить горцев на колени
Способен лишь один Аллах!
Свидетельство о публикации №119092006750
E-Mail saharov.sahar66@yandex.ru
Тел: +7 910 418 07 05 